Плавятся зимние дни,
И утекают по капле.
Вот и у речки на платье
Выше разрез полыньи.
Изморозь белых кручин
Оттепель вновь состругает.
Вот уж неделя, другая –
Выползут в поле ручьи.
И в стоге мартовских дней
Солнца лучи - точно грабли.
Снова сынишка кораблик
Пустит по талой воде.
Это все там, далеко…
Здесь, за венгерской границей,
Смерть чьих-то жизней страницы
Клеит на свой коленкор.
Ранен в окопе солдат,
Крючит стеклянные пальцы.
Весь он, прошитый, на пяльцах
Очередями распят.
Гнойные раны войны
Лижут дожди, точно псины.
Смотрит - сквозь мертвые спины
Прёт семя черной весны.
Души по пояс в грязи…
А где-то еще не погасло,
В ручье, как намазанный маслом,
Детский кораблик скользит.
Ночь догниет без следа
Вонью портянок сопрелых.
Да, не дожить до апреля,
Тихо вздыхает солдат.
Видит, бежит вдоль ручья
Сын. Улыбнется солдат… Но
Пухнут кровавые пятна,
Ангелы что-то молчат.
И темноты полотно
Ляжет. Записан в потери.
К небу приписан теперь он.
Озеро спит Балатон.
Май – через семьдесят дней.
Грянут парады и гимны.
Только все те, кто погибли,
Немы в смурной вышине.
В мае утихнет война.
Будет на небе парад ли?
Нет… Там лишь детский кораблик
Вечно скользит по волнам.