источник здесь:
http://www.stihi.ru/2018/01/17/6881
На белом свете множество забытых,
оставленных, нежданных, нелюбимых.
Отцы сбежали, лёгкостью увиты.
Их дети ими даже в снах незримы.
Есть дети здесь - заложники трагедий,
что тянутся, изматывая долго.
Свидетели разводов часто дети,
не знают, как понять всё это толком.
Я видела отца лишь в раннем детстве,
одна лишь фотография осталась:
меня он на своих коленях держит...
И нет на это слов - одна лишь жалость.
Был братик у меня, его Русланом
назвать решила мама, начитавшись
строк Пушкина, но он ушёл так рано...
Нескоро мать притихла, нарыдавшись.
Отец мой в двадцать шесть на фронт подался,
оттуда письма слал домой нечасто.
В войну он на Балтфлоте оказался.
В блокаду поседел он одночасно.
Он выжил и влюбился... А меня он
забыл, как постороннюю нагрузку...
Был тихий вечер, лето здесь стояло,
читала мать письмо, сжимая блузку.
Свекровь писала: сын мой не вернётся,
и мужа тебе больше не увидеть...
Да только там, где адрес вьётся в строчках,
отцовский почерк был прекрасно виден...
Искала долго мать: ей военкомы
незнаньем отвечали и надеждой.
Но правда встала ясно и весомо,
ломая всё былое безмятежно.
Отец стал журналистом, при Совмине
он в Комитете Радиоинформа
взбирался по ступеням благ отныне,
всё меньше подчиняясь прежним нормам.
Прислал ответ он маме: в нём угрозы
и то, что алиментов не дождётся.
В студенты он подастся: только слёзы,
не деньги получать ей, доведётся.
"Что с голого сорочка, со студента!" -
запомнилась прекрасно эта фраза.
Такая вот "любовь" явилась в детство,
практичности бессовестной зараза.
Он Швернику, главе советской власти,
писал, не зная горя и стыда,
что нас он ни с какой не знает части,
что не его я дочь - всё клевета.
Деревня возмутилась, нас жалея.
И суд тут алименты присудил.
А далее, безмолвием к нам вея,
отец там вдалеке, как прежде, жил.
И вот однажды фото к нам приходит:
отец сидит седой с карандашом,
статью о благородстве им выводит,
как трудятся в бригаде хорошо.
Ему о "благородстве" написала,
что в сердце накипело с детских лет.
В ответ он резолюцию прислал нам:
в ней мать он обвинял в причинах бед.
Мол, плохо свою дочку воспитала,
да и сама несдержанна, груба...
Редакция мне помощь предлагала -
я отказалась, ведь к себе скупа.
Чужого мне не надо подаянья.
Я помощь могу взять из близких рук.
От ближних вижу доброе вниманье,
с друзьями провожу порой досуг.
С отцом я больше так и не встречалась,
хотя мечтала встретиться я с ним.
А в детстве я к нему стремглав бежала
с надеждой и желанием своим...
Прошло уж много лет. Но мир наш тесен.
Я отдых в Евпатории нашла.
Там с женщиной из Минска вышла встреча,
что об отце наслышана была.
Она его жену прекрасно знает:
она в медвузе там преподаёт,
студенты её любят, часто хвалят,
есть дочь Галина... Только мы не в счёт...
Учительница мама моя тоже.
Всю жизнь она одной мне отдала.
Жених был, что по юности тревожил,
но замуж она больше не пошла.