С чего бы это вдруг мне слушать вас,
снедаемых пороками сомненья,
моей души болезной откровенья?
Хоть и влечёт пленительный Парнас,
но жалок дух, чтоб жаждать романтизма.
Всё чаще мысль зовёт святая тризна.
И свет очей и разума угас.
Уж хочется покоя по-всему...
Ничем не удивительны соблазны
ни видов, ни идей многообразных...
Тащу всех дней тяжёлую суму.
Где тот предел, за коим жизни "измы"
сведутся в точку, суть, идиотизма:
со дна души когда поднимешь муть?
К чему? К чему мне застить солнца свет
иным, в ком жив и здравствует Поэт?