Хугин вверх стремится, к Солнцу,
Чтобы всю увидеть землю,
Вверх стремится — и крылами
Разгоняет облака…
Выше, выше рвется Хугин,
Ослепительно безмолвный…
Ледяною и прозрачной
Стала неба синева…
Снизу — ласковая, сверху —
Словно мертвая, но Хугин
Р-р-рвется выше, много выше
Запредельной синевы…
Он — застынет рядом с Солнцем,
Крылья черные раскинув,
И горящими глазами
Он посмотрит — с высоты.
Вся земля — под ним, и горы,
И моря, и океаны,
И леса, и реки, каждый
Неприметный ручеек…
Даже — топкие болота,
Даже — жаркие пустыни,
Даже — полюс, что закован
В толстый панцирь ледяной.
Жизни малая частица…
Он ее увидит, Хугин,
Ей — не спрятаться, настолько
Он поднялся высоко-о-о.
И глаза его — как звезды,
Даже Солнце их — не застит,
Разгораются — все ярче,
Не укроешься — от них…
О, напрасно смотрит Хугин,
О, напрасно Хугин ищет…
В небе мертвом — нету жизни,
И безжизненна — земля.
Кар-р-ркнет хрипло, торжествуя,
Мудрый Хугин, зоркий Хугин:
Предсказания — свершились,
И свершился — Рагнарек…
В хриплом карканье как будто
Прозвучит насмешка; Хугин
Смолкнет, вдоволь насмеявшись,
Сложит черные крыла…
И навстречу — вечной смерти,
Ледяной и долгожданной,
Сверху ринется — не птицей,
Но падучею звездой…