Старый дом на окраине столицы,
Такими же как и он заполнен весь район.
Пять этажей, где лестница теплица,
Для тех, кто места, где согреться не нашел.
Стоит во тьме, оконный свет распространяя.
Давно сменились все жильцы его
И большинство квартир теперь снимают.
Но разговор не в тему, не спеши…
Я помню как ещё мальчишкой,
Всё старики пугали им меня.
Мол, на площадке лестничной, как вспышка
Вылавливает мелких ребятня.
Там пьют вино из пластика-стаканов,
И старшики кумарят свой к о с я к.
И бойся, наш сыночек малый,
Что б не признали там своим тебя.
Я рос, и время изменяла свору.
На первом этаже уже взошла трава.
Ещё прошло совсем немного,
И на второй синтетика пришла.
Я помню как из той коричневой и грязной,
Железной дверки, что вела в подъезд,
Мои друзья, едва лишь волоча ногами,
Толпой выходят с «языком наперевес».
Я помню как один из наших старших,
Был трупом вынесен в пустой подъезд ...
И все с годами становилось жестче,
Как будто назревал уже тогда замес.
Как медленно, но в то же время резко,
Лишь год и тут на пятом этаже,
Ещё один тупой, хмельной б а р ы г а
Со скидкой г е р ы ч втюхал мне.
Но вот мой друг, второй, ушел с годами.
М е н т ы пришли ко мне во двор.
И в дверь долбили старой даме,
Чей сын вставлял в ружье патрон...
Настал покой, три года тишины районной.
Подъезд тот резко опустел совсем.
Но каждый наркоман голодный,
Искал себе проверенных людей.
Я отступил, стал старше и умнее
Уже давно забыл дела минувших дней.
Но проходя, я вдруг, з а л и п на время,
У тех родных коричневых дверей.
Смотрел и вспоминал былое, друзей, дела
Пролеты, к о с я к и…
Смотрел и думал…дверь открылась…
И от подъезда снова «отплывают к о р а б л и»…