Она сказала – ТЫ готовь обед,
великий праздник, всё ж, Восьмое марта!
Бумагу отложи, стихам – привет.
Cчитай, что так легла сегодня карта.
На кухне в голове я сочинял стихи,
и это было славное занятье.
Но негде записать фантазии грехи,
рассветов зов, прощанья и объятья.
Пытался в голове держать катрены,
так зомбоящик сбил немедля с толку:
шла передача: выборы без пены -
в мозгах стихам я не расчистил полку.
Я строчек пять нанёс на пирожок,
теперь вот жду, пока придёт из печки.
В салате спрятал свой большой намёк,
коль не съедят – в стихах найду местечко.
В борще не смог я много записать,
кипел он жидко, покрываясь пеной.
Из мяса стал фигурно вырезать
куски – слова легли надёжной темой.
Пока ваял стихи про декаданс,
случайно пригорела вся картошка,
а в ней заложен рифмой ренессанс,
и Леонардо хвалится немножко.
В блинах из стопки прочертил по строчке,
успеем в них начинку завернуть.
Грамматика пустяк, расставлю точки,
их можно спичкой вырвать как-нибудь.
Пока писал про ведьму и поэта,
слова икрой намазав на рожок,
случайно пригорела вся котлета,
и втрое мой раздулся пирожок.
Куда теперь он годен – съешь иль выбрось,
слова мечты мне в нём не прочитать.
а был ли в те века ментальный кризис,
забыл совсем, Сикстинская ты мать.
С экрана нас концом дыры стращают,
я ж знаю нашу чёрную дыру –
она котлеты мигом поглощает
и ест уже заветную икру.
Постой с икрой, не записал те строчки,
дай пять минут – поэзий вечен зов.
Слизнула всё от первых букв до точки,
и говорит: неси скорее плов.
А в плове рис, его зерном мельчайшим,
про ересь гениально написал,
и разобрав Европы век дичайший,
смог поэтически воспеть фрактал.
Но вырвали, по плошкам разложили
и, мысли все в стихах перемешав,
их соусом с петрушкой окропили,
не зная про сакральный зов купав.
А где же мысли Данте Агильери,
Петрарки штрих идей – капустный лист?
Идеи их без промедленья съели,
не разбирая, кто был гуманист.
Сегодня не продвинусь как поэт я,
не творческий денёк, не тот настрой,
зато меня хвалили за обедом,
и выдали указ – посуду мой.