Горячечный сон в еврейском квартале Праги
тебя выносит, воспитанного в неволе
мечты Казимира… и в белый квадрат бумаги
стучится с той стороны снежным прахом голем,
венец творенья и тяжкий крест Махараля
и вечный соблазн, наваждение пражской школы,
когда опять замутит, заснежит, зафевралит,
сметая с жизни все суетные глаголы
и делая всё неважное прежде важным,
а ты играешь в слова, будто занят делом,
и Бог согревает души теплом бумажным
и белый квадрат рисует на свете белом…
_____________________
Сквозь смолистую мзгу сумерек
сквозь символистскую мглу
имярек
иду волглый
наглый
подлый
полый
человек
пространства Дали и дали
сцепление нечаянных деталей
отчаянных
телодвижений души
распятый в потусторонней тиши
уже не ищущий оправданий…
_____________________
Жизнь продолжается, так беспардонно сходя на нет,
Что ты понимаешь однажды, что после нас – потоп,
Снег тает, привычно обнажая истины повесне,
В проталинах март ложится картой Европ.
Что ожидается, если корабль и евро меняют курс,
Айсберги тают и ледники верят в Greenhouse effect?
Впрочем, что мне до этого, я ничего не боюсь,
если мой бог из Down… Reboot… Upgrade… Респект.
_____________________
Странно, что ты ещё… Что? Странно, что ты Ещё.
Странно, что ты Ещё, когда большинство Уже…
Узкой косой вдаваясь в былой просчёт,
Режет на два полушарья всё, что лежит на душе.
Думаешь, просто остров? Что там писал Джон Донн?
Может, твоя душа – разрезанный материк.
Катится сквозь тишину, руша её, бидон,
И молоко рекой. Это душа, смотри…
Тоже твоя душа. Прошлым напополам,
Странно, что ты Ещё. Думал, Уже?
Сколько ненужной памяти рассовано по углам,
А всё равно через край былое в душе,
Резаное сквозь боль, ломаное через кость,
Прогнанное через строй чужих миражей…
И в этом миру ты хозяин, а не случайный гость,
Поскольку всё же Ещё. Ещё. Не Уже.