... Житейское море, воздвизаемое зря напастей бурею, к тихому пристанищу Твоему притек, вопию Ти:…
(Ирмосы панихиды)
1. Улисс.
Ночь и дождь – не видать не зги,
разве мало мне в море воды?
Я пришел на своя круги -
рада ль будешь такому ты?
Я пришел в дома черный квадрат,
в треугольник любви твоей.
И не знаю: а сам я рад,
что стою у твоих дверей?
Каплет с шляпы моей вода.
Ночь толкает – входи скорей!
Да, здесь якорь мой был всегда,
но сорвало меня с якорей.
Вот войду к тебе, к сердцу прижму,
ты поможешь мне мокрое снять.
- Дождь на палубе, – только скажу,
что еще я могу сказать?
Как сынок наш, согнул мой лук?
Он, должно быть, уже большой.
Как?! Стреляет с обеих рук?!
Надо же, молодец какой!
Вот мы снова на кухне твоей,
ты как прежде готовишь обед…
Есть капуста, свекла, сельдерей,
только соли вот в доме нет.
Дорогая, вот кончится дождь,
я пойду и куплю тебе соль -
это мне огнедышащий борщ
повзрослевшая варит Ассоль.
Ал он, как паруса на ветру,
что ждала в нашей гавани ты.
Дождь закончился. Ну, я пойду…
Зонт не надо мне - за борт зонты!
Под зонтом моряку – позор,
словно девушке в драных чулках.
Вот иду я в ночной дозор -
ничего не вижу впотьмах.
Меня ждет команда в порту,
и на рейде стоит мой бриг.
Нет, я больше к тебе не приду:
ни на вечность, и ни на миг.
Мне экваторный звёздный дождь
резать парусом есть резон -
где Большой Медведицы ковш
Океана черпнёт горизонт.
Там Дельфины играют с Луной,
и Сирены поют о любви...
Да, не светел мой путь ночной.
Где маяк? Мрак - куда идти?!
И, запутав себя самого,
я как флюгер крутился в ночи.
И отмерив две мили шагов,
вышел к свету твоей свечи.
А из гавани ласковый бриз
звал меня: возвращайся, дурак!
Ты же Улисс - вернулся в Лисс,
ты б в Итаку пришел и так.
Несолёным наш будет борщ -
в море соль надоела уже.
И к тому же начался дождь:
ну а я без зонта же, же...
Не над пропастью, не во ржи,
вновь стою у твоих дверей.
Ты всю ночь мне швартовы вяжи,
не сорвало б меня с якорей.
Встану в гавань твоей любви,
пусть в стекло барабанит дождь…
А за солью меня не шли -
где меня ты потом найдешь?
2. Последний причал
Руль положен на правый борт -
в порт приписки пристать кораблю!
Я вхожу в свой последний порт,
и у стенки причала встаю.
Вот закончен последний рейс,
начинается мёртвый штиль.
Парус – саван, и мачта – Крест.
В ил прибрежный вонзается киль.
Эхо гулко гуляет в трюмах,
за борт брошены все кули,
На флагштоке приспущен флаг,
крысы все с корабля ушли.
Я – творенье, Боже, Твоё!
И таким пред Тобой стою.
Капитан с корабля не уйдёт,
он один остаётся в строю.
Знаю, скоро таможни отряд
будет люто мытарить за всё.
Вот идут эти демоны в ряд -
впереди самый главный козёл.
- Эй ты, нечисти командир,
забирай свою чёртову мзду!
Как нагим пришёл в этот мiр,
так нагим из него и уйду!
Ах, как страшно, как страшно - ах!
Ты меня почти испугал! -
(не таких, в портовы;х кабаках,
по столу табуреткой гонял).
Отвали-ка, рогатая рать,
закрывай свою алчную пасть!
Дайте мне перед Господом встать!
Дай мне, Господи, сил не упасть!
От меня смердит как от пса
и воняет как от свиньи,
и душа моя не чиста,
но прошу: хоть такого - прими!
Как-то ведь дотащил свой Крест,
доволок до конца пути.
У Тебя ведь обители есть…
Мне в какую прикажешь идти?
Чем смогу оплатить Твой приют?
Мой последний, по ходу, причал?
(ох, рогатые сильно бьют!
Не забыли, как их гонял).
Меня вытрясли мытари;,
и пуста вся моя казна…
Вот осталось немного любви -
и не знаю - откуда она?
Вот я, Господи, посмотри,
что я в сердце своём принёс:
Сколько смог сохранить любви
в этом мире греха и слёз.
На ладони моей - Любовь -
уголёк в остывшей золе.
Может, примешь вот этот вопль?
… я вопил его там - на Земле …
3.
Не зови меня, дева, не зови,
Косы русые свои заплети,
слёзы чистые свои оботри -
у тебя ещё вся жизнь впереди.
Мои песни о любви – не твои.
Утонули, сожжены корабли,
а в кострах давно остыли угли -
не зови меня, дева, не зови.
Завершилось моё время чудес,
я давно ушёл в последний свой рейс.
Исчезает в горизонте Земля,
на причале заржавели якоря.
И Ассоль уже давно не со мной,
у неё уже давно остров свой.
У неё на этом острове том -
свой причал и собственный дом.
Ну а мне причал положен иной:
не осталось и гроша за душой.
Небо над- , а земля подо- мной -
видно, Господу я нужен такой.
Не зови меня, дева, не зови,
все мы странники на этом Пути,
и у каждого - дорога своя.
И все к Господу придём – ты и я.
А когда затянут песнь журавли,
ты любовью своей одари
мужа доброго с далёкой земли -
для него себя, дева, сбереги.
Он приедет за тобой на заре -
стремя в золоте, сбруя в серебре,
на ретивом, добром, белом коне,
по осенней златолистой поре.
Увезёт тебя он, дева, за моря,
где лежит его родная земля,
а ты будешь там женою при нём,
хорошо вам будет вместе вдвоём.
Нарожаешь детишек ему,
будешь кофе варить поутру,
станешь доброй и верной женой -
в твоём доме будет мир и покой.
Вот тогда меня тихонько позови:
из дали стакан воды протяни,
на молитве мое имя помяни,
и услышу тебя из дали...
Ты лети, мой светлый Ангел, лети!
Деве прежней весть о мне донеси,
что все пройдены земные пути -
отошел чернец в пределы свои.
Вот тогда слезою чистой всплакни,
помяни меня, сестра, помяни,
и лампадку у икон затепли...
И тогда меня, сестра, позови!
Пусть молитва твоя к Богу летит,
огоньком во тьме кромешной горит.
Вот тогда твори молитву, твори,
помяни меня, сестра, помяни!
*
И когда закружит лист золотой,
светлый Ангел станет рядом с тобой:
ему имя мое тихо назови -
помяни меня, сестра, помяни…
***
***