— Это абсурд! Полнейший абсурд! - Дионор провёл ладонью по лицу и громко хлопнул по столу.
Дочь сидела напротив, потупив взор, бледная, расстроенная, готовая немедля расплакаться в голос.
- Па... - робко начала Терильда.
- Никаких "па"! - голос отца взревел на все королевские хоромы, казалось, люстры качнулись и кое-где послышался звон хрусталя. - Время выходить замуж!
- Что произошло, Дионор? - в зал вошла супруга, на ходу поправляя шпильки в уложенных наспех волосах, одна из которых смешно торчала изо рта.
— Вот! Полюбуйся! Наша единственная дочь желает выйти замуж исключительно по любви! Понимаешь, Клара – п-о лю-бви! И что мне соизволите делать с женихами? Раскланяться и сказать: "Пошли вон! Моя дочь вас не любит?" - король истерично хохотнул. Багровое лицо, покрылось белыми пятнами. - А мне наследник нужен, понимаешь! Наследник престола!
Терильда не выдержала. Слёзы хлынули из её причудливых лисьим разрезом глаз, образуя полоски на пухлых, густо и неумело припудренных щёчках. "Полоски...!" - мелькнуло в голове у матери и, не разбираясь далее, поспешила к выходу, оставив дочь с отцом.
- Иди, Терильда - пробурчал отец, обращаясь к девушке. - Готовься!
Вечером, того же дня и в том же зале, состоялся приём всех прибывших молодых мужчин - кандидатов на "руку и сердце" единственной наследницы короля Дионора. Терильда не удостоила чести ни одного из присутствующих своим взглядом. Её указательный палец правой руки предательски дёргался, выдавая волнение. Мать неуклюже всем улыбалась, с тревогой поглядывая на мужа. Наконец-то, гости разошлись, в предвкушении огласки выбора жениха, который должен был состояться на следующий день.
Терильда вошла в свои покои и со вздохом начала расстёгивать корсет. Из ложбинки показался маленький кулон в форме сердца с потайным замочком. Она присела на край кровати и, взяв в руки, с нежностью раскрыла его. Внутри находилась фотокарточка, аккуратно вырезанная по форме сердечка. Русый паренёк в рубашке с воротом апаш, по краю которого была вышивка крестиком явно ручной работы. Терильда вздохнула.
В это время, Дионор, поглядывая на супругу, вспоминал, как они с Кларой тайно от родителей обвенчались в церкви. После чего разразился скандал по поводу желания молодых быть вместе. Последовал родительский запрет на совместную жизнь, который затянулся на целых четыре месяца, пока не стало видно положение Клары. Да, это была их единственная дочь. Раздумья короля перебила супруга.
- У меня новость, мой дорогой! У нас будет ребёнок, - радостно сияя, произнесла Клара, вытаскивая шпильки из своих рыжих волос. Новость Клары стала неожиданной для Дионора, ведь они столько лет ждали и надеялись на появление ещё одного члена королевской династии. Он подошёл к жене и мягко погладил по волосам.
Дионор, принял решение. Осталось переждать эту ночь.
Терильда, не выключив торшер, уснула. Во сне она явно слышала мелодичный перезвон колоколов и, почему-то, хрустальной люстры...
Лёгкий ветерок касался занавесей раскрытых окон. Сияние ночи плавно смешалось с оттенками изумрудных тонов спальни и равномерно растекалось в пространстве. Загадочно пошатнувшаяся, люстра не нарушила тишину, с кончиков подвесок которой стали опускаться едва заметные серебристо светящиеся огоньки.
- Ты думаешь она спит? - спросил еле слышный, напоминающий детский, голосок.
- Лицо выглядит умиротворённо - ответил второй, более басисто.
- Пошли. Нам надо во что бы то ни стало извлечь из её кулона то крохотное зеркальце. Иначе луна скоро исчезнет и нам придётся ждать нового полнолуния.
- Да, ты права, тем более Эссея будет злиться на нас, а я так не люблю её чёрно-красные ягоды, которыми кормит с того самого дня.
Два существа, витая по воздуху, опустились на подушку Терильды и стали потихоньку пробираться к кулону, мирно покоящемуся в руке.
- Никто тебя не просил оставлять зеркальце с кулоном в тот вечер – прошептала Синти. – Если бы не ты со своим мягким характером и плаксивостью, нас бы сейчас здесь не было – нахмурив смешные бровки и глянув на Ходда, произнесло создание.
- Тише. Ты же знаешь, как расстроилась девушка, прочитав последнее письмо от своего возлюбленного. Я хотел успокоить её и не знал как. Вот и решил оставить кулон. Кто знал, что Эссея именно в нём спрятала своё злополучное зеркальце. В моём кулоне! Я до сих пор никак не могу понять зачем и почему?
- Терильда… Терильда… - сквозь сон пробивался голос женщины, образ которой еле улавливался в очертаниях сине-чёрной дымки. Девушка вздрогнула, сознание боролось между просыпанием и дрёмой, и чтобы уйти от неприятных ощущений, непроизвольно повернулась на бок, выронив кулон из руки.
Синти и Ходд переглянулись. Люстра звякнула подвесками, словно напоминая о том, что пора действовать и возвращаться обратно в Кайвиль. Ходд прокрутил несколько раз кулон вокруг цепочки и тот бесшумно отсоединился. Взяв вместе с Синти подвеску на руки, они направились к люстре, снова превратившись в два сияющих огонька.
- Держи крепче, Ходд – выдохнула Синтия и свечение, идущее от них, исчезло.
Тем временем во сне Терильды вырисовывались поля золотистых тонов, перекликаясь с сине-чёрной дымкой, в которой очерчивалась женская фигура в длинном, тяжёлом плаще.
Тревожность сна не давала ей покоя. Звон то ли церковных колоколов, то ли хрустальной люстры постоянно сопровождали картины, мелькавшие перед глазами. Девушка, ворочаясь в постели, всё-таки открыла глаза. Над ней, в одной ночной рубашке стояла мать, пристально всматриваясь в лицо дочери. Обе женщины, после минутного молчания, обнялись.
- Что с тобой, милая? – спросила Клара – Во сне ты постоянно всхлипывала и пыталась что-то сказать.
- Не знаю, мама, снился непонятный сон, в котором незнакомая женщина постоянно повторяла моё имя и ещё звон. Папа спит?
- Да, спит и ты поспи. Сегодня должна решиться твоя судьба, отец так и не сказал мне о своём решении.
Мать чмокнула дочь в щёчку и приподнялась, чтобы вернуться в свою спальню. Терильда уловила осторожный взгляд матери, но не придала этому значения.
Утро выдалось ясное. Сквозь узорчатую тюль проглядывало ярко-голубое небо. Слышались голоса дворовых прислуг и весёлое перестукивание кастрюльных крышек и чашек из королевской кухни. На террасе щебетали птицы, поклёвывая что-то на настиле из дубовых досок, смешно перескакивая с места на место. Терильда улыбаясь, потянулась всем телом и взглянула на потолок.
- Что же ты мне ночью напевала? – обратилась она к молчаливо висящему светилу. Не давая продолжиться раздумьям, соскочила с постели и направилась в ванную комнату.
Прислуга, единственная подруга Терильды, с которой можно было говорить обо всём, вошла в комнату с огромной стопкой белья на руках.
- Доброе утроооо ! – нараспев поздоровалась Тила. – Как спалось моей девочке?
Положив стопку белья на кресло, принялась заправлять постель, напевая песню.
- Всё хорошо! И мне спалось и не спалось сегодня – рассмеялась Терильда, усаживаясь перед зеркалом в будуаре. – Сегодня особенный день, Тила! Я должна обязательно признаться родителям, кто избранник моего сердца и рассказать всё о себе, и о нём, о нашей любви, о том, что мы хотим быть вместе, несмотря ни на что. Подпевая горничной, девушка начала расчёсывать волнистые волосы, собирая их в замысловатый пучок на макушке. Приукрасив их голубыми незабудками, поднялась со стула, и с довольным видом глянула на себя. Тила закончила поправлять постель и подошла к девушке, чтобы помочь одеться.
- Всё расскажешь, девочка моя? – улыбаясь, спросила Тила, подавая платье.
В предрассветное время, когда все ещё спали, Дионор написал письма, приглашающие всех женщин, старше двадцати лет, на бал, который собирался начаться по полудни. Позвав гончего, велел раздать приглашения во все семьи близлежащих городов и селений. Переговорив с главным поваром королевства, дал распоряжение накрыть щедрейшие на яства столы во всех трёх залах Дворца. Приготовления шли полным ходом. Сам король спустился в подземелье своего королевства, где любил проводить время в одиночестве, размышляя о жизни и своих деяниях. Это была небольшая комнатка с каменными стенами, равнодушие и холодность которых всегда нравились Дионору. Он зажёг лампадку и погрузился в широкий трон, некогда принадлежавший покойному деду, самому справедливому королю за время царствования их династии.
Терильде были к лицу нежные тона одежды, подчёркивающие хрупкость её девичьего тела. Она скрестила руки перед собой и прошептала: - «Помоги мне…», обхватив платье бирюзового оттенка с двух сторон, вышла из комнаты, оставив Тилу, и направилась к лестнице. Завтрак подавали на террасе у главного выхода в сад. Круглый стол, казался торжественным из-за обилия фруктов и напитков. За утренней трапезой Терильда застала мать, задумчиво уставившуюся на блики солнца в чашке чая.
- Доброе утро, мама! Замечательный день не правда ли? Как Вы себя чувствуете?
- Ночами иногда не высыпаюсь, милая – рассмеялась мать и протянув руку к Терильде, произнесла – присаживайся. Чай сегодня особенно великолепен, купчие доставили его из Индии, специально к твоему торжеству.
- Матушка, я давно хочу Вам признаться – начала было дочь, но за спиной услышала шаги отца и его своеобразный кашель, предупреждающий о том, что он здесь.
- Доброе утро, дамы! – по лицу Дионора блуждали блики то ли солнца, то ли улыбки.
- Я дал распоряжение провести мероприятие на высшем уровне, пригласив всех девушек королевства на бал – продолжал он. – Прибывшие молодые люди не показывают волнения, но я-то знаю, что творится в их сердцах – Дионор рассмеялся во весь голос.
Судя по всему, у короля было хорошее настроение и ничего не предвещало беды.
- Доброе утро, папа! – произнесла Терильда, почувствовав, как мать резко посмотрела на неё. Но это её не остановило. – Мне очень хотелось бы поговорить с вами. Я хочу признаться – но тут послышались звуки бьющегося стекла и по скатерти поползли коричневые пятна. Клара выронила чашку с чаем из рук, потеряв сознание.
Отец и дочь вскочили на помощь матери, Дионор подхватил жену на руки и занёс в дом. Терильда налила стакан прохладной воды и вошла вслед за ними.
- Что с ней, папа? – тихо спросила, протягивая стакан отцу.
- Мама ждёт ребёнка, Терильда.
Когда человеку плохо на душе и услышать в такие моменты весть о важном событии близких, не знаешь какие чувства больше овладевают человеком. Так и Терильда, взяв руку матери в свои ладони, присела на край дивана.
- Всё будет хорошо, мама – проговорила дочь со слезами на глазах.
- Всё будет хорошо, - услышала она в ответ слабый голос.
Тем временем, в трёх залах Дворца уже стояли накрытые скатертями длинные столы со столовыми приборами. В спешке сновали прислужники, сервировали бокалы для напитков, подавали вазы с цветами, закручивали салфетки в банты.
Терильда проводив мать до покоев, прошлась по всем трём комнатам и чувство тоски защемило под ложечкой. Она невольно коснулась груди и сунула палец в ложбинку. Кулона там не было. «Забыла одеть!» - подумала девушка и побежала к себе в спальню. Открыв шкатулку и не найдя там кулон, Терильда судорожно начала вспоминать последние минуты, когда он был при ней. "Да, вчерашний день! Комната! Ночь!"
- Я уснула вместе с ним! – воскликнула девушка и стала прощупывать постель, переворачивая подушки и одеяла. Но и здесь кулон она так и не нашла. Топнув ногой от безысходности, вдруг почувствовала под туфелькой хруст или скрежет. Терильда наклонилась и увидела цепочку. Сердечка на ней не оказалось.
- Мама! – глаза Терильды широко раскрылись. – Мама стояла ночью у моей постели и как-то особенно смотрела на меня!
Ко дворцу съезжались кареты, из которых с торжественным видом выходили барышни и молодые люди. Многочисленные наряды, шляпки, перчатки, кружевные оборки мелькали тут и там, превращая при дворцовую площадь в праздничный ажиотаж. Голоса сливались в один поток неразборчивых речей. Рукопожатия, поклоны, обмены лёгкими поцелуями рук и щёк говорили о том, что событие происходящего имело честь и значимость для всего королевства.
Терильда, наблюдая за всем со своего балкона, расплакалась и вошла в комнату, громко хлопнув дверьми. Стёкла задрожали, как дрожала и сама девушка. Эмоции кипели внутри, требуя немедленного выхода. Она подошла к зеркалу и стала одевать цепочку без кулона. После, взглянув на себя, увидела в отражении взгляд полный решимости. Девушке стало всё равно, что решил отец, безразлично положение матери и совершенная твёрдость в своём решении полностью завладела ею.
Трубачи возвестили о начале мероприятия. В залах витали запахи парфюмов, выпечки и горячих блюд. Квартет скрипачей на верхней лоджии наигрывал классические мелодии. Хрустальные люстры сияли торжеством, графины и бокалы, перекликаясь с ними, бросали в пространство лучики света.
Терильда, спускаясь по боковой лестнице, взглянула на всё торжество и вышла из дворца.
Швейцар, поклонившись открыл двери, пропуская девушку и так же молча закрыл их.
Пройдя через двор и главные въездные ворота, девушка оказалась на главной улице, по которой до сих пор двигались кареты, направляясь ко дворцу, запряженные конями разных мастей.
Летнее солнце, приближаясь к зениту, припекало тело Терильды. Платье взмокло, на лице проступила лёгкая испарина, девушке хотелось пить. Проходя мимо колонки, она попросила у мальчугана, резво качающего рычажок, дать воды. Прохлада на время остудила тело и девушка направилась в сторону парка, надеясь укрыться в тени деревьев.