Люди на фото бывают намного значительней,
чем ежедневные в их зеркалах отражения
в утренний час и в полночно-урочные бдения.
Образ ломается, кажется, всё мучительней
встретить своих среди выжившего поколения.
Хрупкий союз между выдохом, вдохом и родами
запечатлеть норовит всеохватная камера…
Люди как цифры – сплошь персональные номера.
Воздух пропитывается ядерными отходами.
Хлипкий протест с Ямайки: «Виват, растафара!»
Фокус смещается, юг вдруг становится севером.
Обскою нельмой ложится на мятый холст
юная дева-хантыйка, уклад её жизни прост.
И уже ясно давно, кому и за что отмерено –
где была убыль, когда-нибудь будет прирост.
Съёмки ведутся открыто и безостановочно,
крутится шарик, сверяется с дном ориентир.
Как-то за кадром остались Эльбрус и Памир.
В центре внимания имидж и стрим тусовочный,
вечная песня: «Красотка и душка Гир».
Щёлкни затвором! Направь на меня прожекторы!
Я заморгаю, но всё-таки, встану анфас.
Наши портреты однажды расскажут о нас
то, что при помощи ретуши скрыли корректоры,
и превратили общение в редкостный фарс.