Хуже всего сознавать, что ты в жизни никто -
эхо тетрадной золы, тень ухлопанной моли.
Небо провинции серое носит пальто,
нет ему сносу, и жмёт оно всюду до боли.
Боль эту здесь никаким не предъявишь врачам -
мол, пропишите немного весны и морфина.
«Как там Москва? Так же крепко не спит по ночам?
Передавайте привет ей от блудного сына».
Сам виноват, кипячу себя, сам виноват,
нечего было влюбляться во всяких паршивок,
рвать ими мозг и глотать усыпляющий яд,
брать ширпотреб, игнорируя шик индпошива.
Если бы даже частицу земных своих дней,
тупо потраченных на поебельные страсти,
ты посвятил бы тому, что стократно важней,
не куковал бы сегодня у грусти в балласте.
Тихо шагаю сквозь город навязчивый свой.
Косо гляжу на его остобрезлые краски.
«Это хандра... это скоро пройдёт... не впервой...»
Но не проходит - и жилы взывают к развязке.
Много ли толку шататься по жизни вот так,
то проклиная себя, то натужно жалея?
Господи, Господи, дай хоть какой-нибудь знак,
развесели и помилуй меня, дуралея -
если бы, если бы всё к изготовке вернуть,
сделать reset, образумиться в перезагрузке!
«Поезд судьбы прибывает на правильный путь...»
Майское утро. Начало. Вокзал Белорусский.