В снятый на месяц лофт, с окнами на Брюссель,
вселится мальчик-бог и оживет капель.
Он беспощадно юн, взбалмошен и игрив.
Дерзко сидит костюм, сладко саднит в груди.
Тысячу лет знаком. Связь утаив, как грех –
прячу себя в шифон и в прошлогодний снег.
С ним на одной игле: виски, любовь, винил, собственный диалект.
Голод неутолим.
Он меня «назубок», я его «допьяна».
Снимется бронь на лофт.
Ветреная весна.