Выходил я из туалета,
вдруг услышал, как из воды
ихтиандриха Виолетта
мне проквакала: «Подь сюды!».
(Дней суровых моих подруга,
мокрых будней, сырых невзгод.
К сердцу через места досуга
вот такой подобрала ход).
Я промямлил: «Ну чё те надо?» –
и на кафель её извлёк.
Пузырилась в ноздрях досада.
Был в глазищах её упрёк.
Виолетта спросила гордо:
«Слышь, двуногий мой гамадрил?
Где ты был три последних года?
Шлялся? Пыжился? Пил? Курил?
Глохни, копия натурала!
Уши высунь, не шебуршись.
Пока ты опустил забрало,
я качала права меньшинств!
Всех – убогих, четвероногих,
на которых идёт улов.
Непохожих и одиноких,
отпущения всех козлов.
Воду в чистых прудах мутила,
поднимала пласты искусств.
А что сделал ты тут, мудила?
Сын рабов оскорблённых чувств.
Кайф от формы красивой ловишь?
Всё красавиц бы целовать?
Ты попробуй любить чудовищ.
Монстра взять и втащить в кровать!
Темы брал, как у Яна Фабра?
Ты артхаус о них снимал?
Раком ставил? Хватал за жабры?
Или хвост детородный мал?
Я даю тебе срок до лета.
А не то – крепись, чувачок», –
так сказала мне Виолетта
и нырнула в сливной поток.
И теперь суть ночной работы –
чтобы чёрствости сбить плеву,
я обклеиваю билборды
манифестами к большинству:
«всё – Лягушкам!», «свободу Гадам!»,
«мы – Бесхвостые, libert;!»,
«мир – Тритонам и их отрядам!»
(сокращённо: ЛГБТ).
От рассвета и дотемна я –
житель неголубых кровей,
лишь дрожащая тварь земная.
Все, кто с правом, меня имей.
Не летать мне по небосводу,
озираясь, хожу чумной –
Виолетта глядит как в воду.
Ихтиандриха бдит за мной.
© Бронт, 06.03.18