Я отнял руки от теплых губ, -
бродивший в потемках мрамора дух,
услышал мой зов в плену глухом
и поднял лицо с заплаканным ртом.
Море примет осколки одежд и я
стану голосом нежности бытия.
Стану дрожью упрямых мраморных губ
в этот час откровения глаз и рук.
И в сей божий день я пришёл один,
человеческий непокорный сын.
В моей плоти боль поколений, я
стану голосом нежности бытия.