Они сидели в маленькой кухне однокомнатной квартиры. Он читал книгу, она просто смотрела в окно.
- Как думаешь? - спросила Лина...
Она хотела было продолжить, но Идан остановил ее:
- Тсс... - сказал он - У меня уйма работы.
Она отвернулась, и стала снова смотреть в окно. Один за другим огоньки медленно тухли в доме напротив. Они оставляли свой след в глазах Лины, ведь в каждой комнате, в каждой квартире, которая была у нее перед глазами происходила целая жизнь.
- Тебе не кажется, что жизнь нам дана, чтобы прожить ее полноценно?.. - снова сказала она.
- Угу - ответил Идан
- А мы сидим здесь в душной квартире... Книги, кино, музыка...
- Да, ты права - сухо ответил он.
- А, ведь ты даже не слышишь меня...
В этот момент стало тихо... так тихо, что можно было услышать, как паук плетет свою паутину. И пустота наполнила все пространство... дикая пустота, которая может свести сума любого... в которой слышен звук каждой мысли. Но что-то нарушило ее, и Лина обернулась.
Это закипел чайник. Она благодарила его за белый пар... за легкий свист... за то, что так скромно и незаметно он нарушил эту угрюмую тишину.
И она приготовила две чашки чая. Одна для него, другая - для нее.
Минута слабости снова охватила Лину:
- Знаешь, я вчера встретила тетю Зину. Она проходила мимо. Мы так рады были встречи друг друга, что проговорили с ней около часа.
- Ты же знаешь, мне это не интересно... - ответил Идан, но Лина продолжала:
- У нее сын уже пошел в школу, такой славный пухленький малыш. Я видела букварь в его ручонках. Он тянул его ко мне и мы вместе рассматривали картинки.
- Один а, один б... - Он поднял голову - Завтра лекция. Я должен к ней подготовиться. Это важно для меня.
- Для меня... - повторила Лина
Между ними возникло чувство, которое не сближало их, а напротив... Они отдалялись друг от друга не по дням, а по часам. И только Лине почему-то было знакомо это... Где?.. Где она могла ощущать это?.. То самое, когда человек вот он, сидит рядом с тобой в одной комнате, в полуметре от тебя, но насколько далеко он был в эти моменты... моменты не нужности и не понимания. Она смотрела на его пышные волосы, будто в последний раз, будто знала, что скоро не увидит их вовсе. Она предчувствовала... что начало конца... того самого конца, которое делает людей далекими друг от друга, а после и вовсе разъединяет.
- Ты придираешься к словам - сказал Идан. Они успел посмотреть ей в глаза, но в них не было уже той заинтересованности, в них не было той интриги, что была раньше... когда они только начинали любить друг друга...
Лина продолжала смотреть в окно. Она заметила, как мальчик который шел по улице, просто шлепнулся в сугроб. Она захохотала... по детски... И смех ее озарил всю комнату, в которой они жили вот уже несколько лет. Он разрушил покой, который царил в эти минуты.
- Посмотри, какой снегопад на улице - Лина повернулась к Идану... Но он продолжал читать книгу.
Она глубоко вдохнула... и выдохнула... с легкостью... как-будто знала его ответ... как-будто отпускала его из своих уз. Теперь она одна. Все это время, ей казалось, что она в силе что-то изменить... в силе обратить на себя внимание, хотя бы чуточку, хотя бы капельку сердечного внимания... но все попытки венчались неудачей. Он был слишком занят... занят собой или книгой... А, в прочем, это уже не важно... Ведь с этим глубоким выдохом Лина отпустила его из своего сердца... Она освободила себя... Она освободила его...
"Так больше не может продолжаться..." - думала она, сидя у окна... Идан продолжал читать книгу, попивая горячий чай...
- Так больше не может продолжаться... - повторяла она уже громче... Но ее никто не слышал... Ни Идан, ни люди, которые ходили по улицам... И те люди, которые жили в окнах дома напротив, тоже ее не слышали...
Теперь она одна... Одна со своими мыслями... Ей больше не хотелось с ними делиться...
Она снова повернулась... В окнах то тухли, то зажигались огни... Медленно падал снег... и люди спешили кто куда. Только мальчишка, упавший в сугроб, никуда не спешил. Он подбрасывал снег к небу, и наблюдал, как падает он на его ладошки. Он был счастливым - самым счастливым ребенком на свете. Он жил.