В прозрачной аллее,
где ветки касались друг друга,
и сводами арка
играла со мной в «ручеек» ,
каштановым клеем
там пахло тепло и упруго –
так пахнул когда-то
подарка шершавый бочок.
Подарок – копейка,
в шуршащей крахмально бумаге,
с ушастым цветком,
что завязан неведомо кем –
как пахнул он клейко…
Ремейки бессовестно наги –
удушливый ком
накатил на осенний Эдем.
О, Господи, дай
от внезапного чистого сердца
невинный подарок,
искупанный в тихой любви!
Народу – Китай,
эротизма - звенят килогерцы,
а я – что огарок –
отчаянно черен мой вид.
Лесной муравей,
сберегающий мелкие яйца,
всклокоченный птах,
задающий квартирный вопрос,
я ваших кровей,
я привыкла бежать и бояться,
мучительный страх
загостился и даже подрос.
Но крошево сил
я мешаю судьбы мастихином,
ругаясь карминово,
сажисто ставлю кресты.
Молю – пронеси,
не дари мне ни меда, ни хины,
ты тоже не инок,
хотя и взлетающий ты…
Пусть будет завернут
в шептанье листков календарных
твой медленный взгляд
и руки над перчаткой тепло –
навеки - бон джорно!
И снова под кружевом арки
дух осени смят
и свеченье каштанов пришло.