***

Забитый досками, раздавленный
Бременем желания помогать,
Человек открытый и незлопамятный
Вынужден учиться молча кричать.
Нет, повышать тон он, конечно,
Умел,
Всем казалось, что он слишком смел,
Груб и бестактен, как все получает вечно,
Чего мы не понимаем, в характеристики.
Здесь нет места эристике.
Человек ведёт себя привычно
Для всех. И, как обычно,
Наспех придумал все, что сказал только что.
Но никто и мысли не допускает про то,
Что он учился, старался и грел
Идею высказаться, затем
Сказал.
Встал.
Улыбнулся, конечно не вслух, про себя,
Но тут же столкнулись, его лицо и земля.
Огонь в его сердце стух.
Его унизили, раздавили,
Он ищет: куда бы сбежать,
И больше про это не вспоминать.
Его крови пролили,
А он не держит зла, лишь глубина
Отчаяния съедает.
Истина так проста, но он ее, увы,
Не принимает.
Он их любит, своих угнетателей.
Он будет следовать своему кредо
До смерти. И это верно
Таким как он не выжить.
Для жизни нужно быть бесстыжим.