Царский вагон на путях одиноко стоящий,
Снегом укрытый пустынный и тёмный перрон,
Стража у поезда, свет из окошка манящий,
О чём думал ты,Государь, в том вагоне штабном?
Все изменили, и свиты чины, офицеры,
И генерал-адъютант враз присягу попрал,
Где вы, гвардейцы лихие, балов кавалеры?
Где вы, кто клятву до гроба служить возглашал?
Тихо в вагоне штабном, окружённом предательской сворой,
Верный никто не пройдёт, нет приказа пускать,
Ночь эта скорбная длится томительно долго,
Словно стремясь роковую черту удержать.
Ну а в штабах всем шампанское было разлито,
Там вереницы мундиров и блеск орденов,
Праздник Иуд, что чрез год уже будут убиты
Возле безвестных кровавых чекистских застенков и рвов.
Царь не отрёкся, не сдал Он холопам престола,
Царь арестован, низложен в вагоне штабном,
И "манифест", второпях, составляла предателей свора,
Не сознавая, что "Дно" стало Родины дном.
Март роковой, положивший начало Голгофе,
Март безнадёжный, начало Царевых страстей,
И телеграф уж бесстрастный Россию тревожит,
Что Царь отрёкся, что ждите дальнейших вестей.
Полк бы хотя бы бойцов, что Царю были верными,
Чтоб разметать всех предателей Царской Руси,
Да офицеров пяток, чтобы личным примером
Воинов рать за тебя, Государь, повести.
Тихо на станции Дно, тишина на перроне.
Лишь часовые угрюмо и хмурясь молчат,
Годы пройдут. Будут плакать о дне, где на троне
Правил последний наш Царь, наш законный Монарх.
14.03.2018 г.