Со мной недавно вот что приключилось:
Я прошлое увидел наяву –
Причём оно мне точно не приснилось –
С тех пор в большом смятении живу.
И от увиденного кровь застыла в жилах,
А сердце... стало биться все быстрей:
Увидел очень ясно, как всё было,
Как яму рыл себе старик еврей.
Себе, своей семье, своим соседям,
Своим друзьям, народу своему,
Спокойно рыл, хоть был он очень бледен –
Спокойствия сего я не пойму.
Неспешно углублялся в дом могильный,
Пытаясь землю лучше разровнять...
"Старик, ты ж духом был когда–то сильный! –
Умом мне это трудно осознать. –
Я не могу понять твою аморфность:
Кто смог сломить полёт твоих идей?
Когда к тебе, скажи, пришла покорность?
Как ты забыл – твой предок Маккавей?!
Скажи о том, как это получилось –
Что ты и твой народ спустились в ад,
И обо что душа твоя разбилась?
Из ямы этой нет пути назад!"...
Хоть я живу в мечтах о самом светлом,
Но правда грузом виснет на плечах,
И мне глаза застило серым пеплом,
Я помню, как народ мой жгли в печах.
Ведь память генетическая предков
Заложена в евреях навсегда;
И как фашист стрелял в ребенка метко,
Народ мой не забудет никогда!
Я знаю, что они остались где–то –
Стрелки,что доживают жизнь в тиши.
Я не прощу им Винницкое гетто:
В живых там не осталось ни души.
Я вновь увидел ясно ту картину:
Овраг, лопата и старик еврей, –
И что–то вдруг меня толкнуло в спину:
От той могилы стали мы сильней!
Теперь забыто слово то – "покорность",
И никому евреев не сломить,
И в нас не засыпает слово "гордость"!
Не будут старики могилы рыть!
Пускай давно уж не коптят те печи,
Но боль от прошлого стучится так в сердца,
Что каждый год мы зажигаем свечи
И Пламени Святому нет конца!