Един в двух лицах – жертва и палач,
Я наступил любви своей на горло.
Так, весь во власти музыки, скрипач
Вдруг струны рвет, не в силах взять аккорда,
Един в двух лицах – жертва и палач.
Един в двух лицах – жертва и палач,
Я добровольно выбрал заточенье,
Веселью предпочел тоску и плач
И одиночество, как меру пресеченья.
Един в двух лицах – жертва и палач.
Как жалкий трус, не верящий в удачу,
Я не решился прыгнуть под откос.
Лихого скакуна я променял на клячу,
И ветра свист – на ржавый скрип колес.
Как жалкий трус, не верящий в удачу.
Я просто трус и что с того, что плачу,
Меня нельзя воспринимать всерьёз,
Как первый лед, что хрупок и прозрачен.
Я ненадежен, словно глиняный колосс.
Да, это трусость, так или иначе,
Предательству и подлости сродни.
Жизнь замерла. В ней смысла нет – утрачен.
Остались лишь воспоминания одни.
1991