Лес был основой жизни поселка. Возле железнодорожной линии была
построена площадка для разделки бревен. Все её называли «биржа». На ней
работало большинство населения. Некоторые, как моя мама и дядя Гена с женой
Наташей - сын деда от первого брака, работали на железной дороге. Они регулировали доставку вагонов к бирже и по мере их заполнения бревнами
отправляли в Архангельск.
На биржу хлысты - спиленные, с обрубленными ветками деревья, доставлялись
лесовозами - машинами с прицепом, борта которых представляли собой металлические балки, скрепленные между собой цепями. Хлысты, помещенные между балками, иногда были такой длины, что волочились по земле.
Мой отец водил такой лесовоз. Прокатиться с ним на машине - заветная мечта
каждого ребенка. Однажды я не только прокатилась, но даже порулила. Правда, это был единственный раз, когда отец доверил мне руль. Усадив меня на колени, и приказав крепко держать руль, отец решил закурить. Дорога представляла собой две полосы из бревен, лежневка (мы называли её «лыжневка»): по одной полосе под каждое колесо.
По бокам - болото. Как отец успел заметить, что я повернула руль влево? Еще бы мгновение - и лежать бы нам вместе с машиной в болоте... Отец был хорошим шофером!
А я поняла, что водить машину трудно.
Тяжелый физический труд на бирже выматывал людей. Большинство работающих были женщины ; нужно было баграми (жердь с крюком на конце )
отсортировывать двигающиеся по транспортеру хлысты, разбирая их по сортам и длине. Ухватить бревно багром, столкнуть его с транспортера так, чтобы оно
легло в нужное место - для этого нужны были сила и сноровка. Такими сильными в нашей семье были Вера и Фаина. Вера жила с бабушкой и была
полностью освобождена от работы по дому. Когда я, приезжая в гости,
спрашивала у Веры, почему она ничем не помогает бабушке, та отвечала:
« Устала на работе ». Слово я подобрала нейтральное, но поверьте, выражение Вериной усталости было намного ярче.
Фаина жила в однокомнатной квартире в таком же, как мы, щитовом домике.
Её муж, Виктор, тоже работал на бирже. У Фаины были две страсти: чай и баня. Чай она пила из огромной эмалированной кружки, объем которой приближался к литру. Никому не разрешалось трогать эту кружку, и все сидящие за столом с интересом наблюдали, как Фаина доставала с полки свою кружку, наливала в нее кипяток, иногда жалуясь, что чай холодный и плохо заварен, отливала часть жидкости в огромное блюдце - под стать кружке, и , прихлебывая, слегка
пофыркивала. Температуры Фаина выдерживала немалые.
По субботам дед топил баню. Она топилась по-черному, то есть посреди бани
была каменка - сложенная из булыжника печь - в которую был вставлен котел.
Он наполнялся водой и закрывался крышкой, под котлом разводили огонь, а дым выходил прямо в баню. Стены её были черные от копоти. Возле двери
стояли несколько бочек - с горячей ( мыться к деду ходила вся большая семья и
одного котла воды не хватало) и холодной водой. Во время мытья нужно было
не перепутать бочки, набирая воду. Иначе можно было ошпариться. Но я не помню ни одного трагического случая.
И когда баня была истоплена, начинался вечный спор между дедом и Фаиной:
кто пойдет в первый жар? Деду частенько приходилось уступать: у Фаины был железный аргумент: она пойдет скоблить полок. Сажа ложилась не только на стены, но и на лавки, и на полок. И прежде, чем помыться самим, нужно было
отскоблить их от сажи. И за это Фаина удостаивалась чести помыться в первом-
самом сильном - жару.
Один раз в жизни Фаина взяла меня с собой в баню.
Будучи подростком, я хотела испытать этот самый «первый» жар. О чем
спорит Фаина с дедом? Скажу только, что из бани я выползала... А встав на
ноги, без сознания повисла на заборе. Бабушка, увидев из окна висящую,
кинулась ко мне, увела в дом и отпаивала квасом, который готовила сама.
Больше с Фаиной в баню я не ходила. А когда дед, смеясь, предлагал мне идти в баню первой, я куда-нибудь убегала, чтобы переждать это несчастье.