Нет ничего печальнее на свете,
Чем наши были о себе,
Что мы получше всех в срамном ответе,
Когда с мечом, арканом и в седле.
Казаки земли расширяли,
Свои кордоны берегли,
Герои супостата усмиряли,
Начальство чтили, как могли.
Они прекрасны духом славы,
На них надеты ордена,
Мундиры шиты и булавы
В руках дрожат с бокалами вина.
Их лбы с испариной покрепче стали
И шаг был твёрже, чем булат,
А глотки водку, как кисель глотали,
И шли вперёд, но получалось, что назад.
Во власть входили все, кому не лень,
Крошили лбы свои о головы чужие
И всё великое казалось дребедень,
Зато сознание пенилось.
Кошмар беды сводил до исступленья
И дикость правила за ум,
Бессмертный вождь дошёл до убежденья,
Что он велик от властных дум.
Такое время кончилось беспутством,
Никто не получил своё добро
И даже то, что было лучшим,
Всего лишь отражало хвастовство.
И глупость с разумом браталась,
Хотели выжить обе стороны,
Но это плохо получалось,
Рождалась лень и лицемерия сыны.
Конец пришёл, как утро, безвозвратно,
Он, как бы очень предрешён,
И кто хотел назад, обратно,
Был жалок, беден и смешон…
Как земляку сказать, что он не очень важен,
Не больно уж умён и не совсем того…
Ведь в мыслях он себе непререкаемо отважен
И лучше всех, кто ниже в должности его.
Таков народ, такие наши дети,
Не переспорить их, не изменить,
И коль за всё и за себя они в ответе,
То, ради Бога, дерзостью и надо их ценить.
Наш брат силён не только нравом,
Он сверху и внутри покрыт мечтой,
Коль рвётся в бой, то без забрала,
А, коль бежит, то метит путь мочой.
Из всех чудес на белом свете
Роднее глупости не знаю ничего,
Как ум не может быть за всё в ответе,
Так недомыслие всегда в сомненье от него.