Зал, где сквозь боль кошмар задушил
темноты бледно-синей
Призраки.
Они сказали мне быть в ней.
Поменьше улыбался тот, к кому вчера из завтра ревновали.
Роскошен первый, в слёзах все его детали.
Три ещё попутчиком из одиночной паутины
Размыты на обоях, в газетах, на картинах.
С минуту, и пропала температура. Спустя мига симфонию
Разожжённая смолами в сахаре Прага
Серебряной туфелькой ступала по крови, эротичная, статная, что лебедь с экрана.
Что ты порождаешь?
По чём? Зачем греть его ей?
Они молча сказали мне быть в ней.
Она удалилась, и спала. Потом подошла, и ей меня мало.
К ней дождь и земля, как рассудок молоть.
Она во мне, я в ней, и содрана плоть
То здесь, то вчера. И любовь та постыдней, что жаждет молчания их, пока ты в ней.