Без эскизов-набросков рисуешь
вавилонскую башню природы...
Неизвестным остаться рискуешь,
разнесут по листочку невзгоды
все мечтанья, и камня на камне
не оставят. Художник, не страшно
рисовать, если знаешь заранье
результат?.. Ты рисуешь отважно
вавилонские сваи-деревья,
уходящие ввысь через дёсны
неба синего, в гибель не веря,
веря птичьему гвалту и в вёсны.
Ты рисуешь скуластого лета
многолико-язычное племя,
налагая печати и вето
на бесстрастно глядящее время...
Ты рисуешь, но мир равнодушен,
шепчет с тайной улыбкою Будды:
«Вавилон будет мною разрушен,
и язык единенья забудут
листвяные и птичьи народы,
о единстве забывши. Ты слышишь?
Стены в прах обратятся и своды...
Для кого на холстине ты пишешь?
Ты глупец, твои краски размою,
возводимую башню разрушу,
все усилья ни капли не стоят,
хоть вложил ты в них всю свою душу».
И ответит художник: «Зря спорить
я не стану. Ведь снова весною
соберутся народы, чтоб строить
вавилонскую башню со мною».