я предпочту лишь плоскость на объеме,
во сне летать, не то, что наяву,
с неистовою силою в подъеме
елеем слов своею назову,
единственную и неповторимую,
щёк чьих касался нежною десницей
еврейский бог, за боль неразделимую
тебе воздавший наобум сторицей...
еще не вечер, отмолю грехи,
будь они самые что ни на есть дурные,
явления словесной шелухи,
ломают даже связи вековые.
юродивость, возможно, хороша
без злости, но обида разыгралась...
лечу, над твоей местностью кружа,
юга твои мне ближе, чем казалось.