Знал Египет фараонов
На пути веков трёхсот
В белокрасных их коронах
Что-то более двухсот
Тридцать царственных династий
Древнем Кеми родились
И все Богом данной властью
Полубогами рекались.
Хоть они с Иалу сонно (поля захоронения Фараонов- прим. автора)
И глядят для нас гурьбой,
Каждый был, что и резонно,
Наделён своей судьбой.
И Рамзесы, и Пиони,
И Шешонки, Осоркон...
Были разными их тропы,
Разным нравов был закон.
Кто войной себя прославил,
Кто был менее ретив,
Кто-то очень долго правил
Кто был слаб, а кто строптив.
Кто-то год был жив на троне,
Сладость власти не вкусил,
Кто был твёрд, служил короне,
Кто поводья опустил.
Были лишь в одном едины,
Все цари одним больны:
Юн ли, нажил ли седины –
В деспотизме все равны.
А заслуги Фараонов
Нам, потомкам, не видны,
Слава и бесславье тронов
Плохо к нам доведены.
Но в рядах тех фараонных,
Как умнейший фараон,
Больше всех влечёт учёных
Многоликий Эхнатон.
Сонм научных изысканий,
Книг, докладов и статей
есть, и мифов и сказаний,
Масса авторских страстей.
"Бесноватый эпилептик"
И "предшественник Христа",
И "блаженный", "злющий скептик",
"Ум глубокий мудреца".
И "припадочный', и "нервный,
Необузданный ни в чем",
"Рационализму верный",
"Духом мощный", "слаб плечом".
Египтологи в сужденьях
Разбрелись по полюсам:
Где сплошные осужденья,
Где предела нет плюсам.
Правда где, а где превратность, –
Будет тайною Времён.
Личности незаурядность! –
Вот в чем значимость имён.
Свергнул Бога он Амона
И провозгласил навек
Богом – солнца диск – Атона,
Кем согрет был человек.
Он способствовал расцвету
Всех искусств и мастерства.
Жаль, что сбереглись на свете
Лишь слёды их торжества.
Пять принцесс растил он нежно,
Войн с соседями не вёл,
Но со жречеством прилежно
Воевав, врагов завёл.
А ещё терпел он боли.
Ведь его ещё мальцом
При ученьи зло пороли,
Чтобы стал он мудрецом.
Так он жил, страною правил,
С кем жесток, с кем мягкотел.
Бога он в стихах восславил
Да и славы сам хотел.
Для своих времён он – гений.
В тридцать семь, плюс-минус год,
Гениев уносят тени
В Вечность от мирских невзгод.
Потому так фантастично:
С прошлой эры, с древних лет,
Сказкой тайной, поэтичной
К нам пришел один портрет.
Там, – в века Земные влита
Красотой в них внесена, –
Нефертити, иль Нафтита, –
Эхнатонова жена.
Мудрость вместе с красотою –
Сочетаний ярче нет.
Эхнатон с женой такою
Тихо жил пятнадцать лет.
В тридцать пять, больной смертельно,
Но не зная свой удел,
В нетерпеньи беспредельном
Вдруг к Нафтите охладел.
Он, урод с большим затылком
Не был верным до конца,
Воспылал вдруг чувством пылким
Ко другим чертам лица.
Он со злостью, и со страстью
Юность в Кийе возлюбя,
Отстранил жену от власти,
Дома царского, себя.
Красота, увы! Не властна
Над любовью, как летам
Быть подвластной не согласна
Нефертити красота.
Дни свои к нам приближая,
Царство Кеми лишена,
Царствовать все же продолжает
В мире над людьми она.
Выйдя из веков сединных,
В вечность сказку занесла
Нежной шеей лебединой
Век двадцатый потрясла.
Лишь когда взор восхищенный
Привлечёт к себе она,
Может, вспомнит посвещенный –
Чья красавица жена.