Шепот сверчков.
Фонари.
Глухая ночь.
Запах травы.
Блеклый свет лампочек,
Потертый, бежевый стул,
Чай в пиалушках.
Яркие будни прошлых лет
В не тлеющих разговорах бабушки.
Со степей, проходящий леса,
Сквозь тростиночки,
Колосиночки
И травиночки,
Через открытую дверь
До моего лица-
Ветер, обернувшийся в одеяло,
Решивший и сам послушать
Истории бабушки.
Мухи и комары,
Облепившие комнату,
От потолка до пола,
Лишь бы найти место,
Где лучше слышится,
Скачут.
Жужжанием
Обрамляют монолог-
Жаркий, плотный,
Будто араб с берегов Нила
На ковре-самолете
О древних письменах египтян
Прилетел поведать.
Будто живая книга
Гениального писателя,
Запечатлевшего мою жизнь,
Читает сама себя.
Слышится,
Видится,
Как живой стою позади нее-
Весь в ссадинах,
В пробоинах,
В пыли.
Улыбаюсь, лицо кривлю,
Насмехаюсь,
Дразнюсь,
Руками машу, прыгаю,
Скалюсь.
Еще маленький, лет десяти, наверное,
Еще веселый, наивный.
Вдруг- сияю:
О книгах говорю,
О космосе,
А личико то все серьезнее.
Разворачиваюсь,
Выхожу во двор.
-Боюсь за него, собираюсь встать-
Тут вбегает, на нас бежит,
О невидимую дверь разбивается,
Лопается,
Смеется,
Исчезает.
Бабушка встает.
Спать пора,-говорит-
Завтра еще поговорим,
Еще расскажу много нового,
Еще чая попьем,
Еще сверчков послушаем,
Долго еще так будет.
И уходит.
В ночь.
В темноту.
В закаулки памяти.
По мостику между хребтов,
Между моих голых, худых плеч,
По канатику, на цыпочках,
По ключицам пускается.
Вверх,
По склону шеи,
-Голову наклоню-
Вверх,
По холмистым щекам,
По медным скулам,
Через моря слез,
Через берега век,
Через рощи бровей.
Вглубь,
Внутрь
По скалистым уступам сознания.
Ниже
По водопаду,
В горло.
Вниз
В отсеки легких,
По тропинкам артерий,
К сердцу.
Достает из-за широкого платия-
Табуретки, стол,
Пиалушки, чайник.
Сливаясь с красным,
Усаживается.
Ждет.
Когда в теле наступит мрак,
Когда в сердце придет ночь,
И чем раньше, тем лучше.
Чтобы переждать мой сон,
Пережить со мной кошмары,
Чтобы завтра
Снова наступил вечер,
Чтобы чайник вскипел,
Чтобы бабушка по пиалам
Снова разлила чай.