Умерли все. Метро полно тел.
Серых мумий, застывших на сиденьях.
Глаза машиниста пусты, белы как мел,
Москва ждёт последнего искупленья.
Жив лишь Ангел Алых Крыл,
Застыл горгульей на Останкинской башне.
А улицы полны бесовских рыл,
Смеются, хоть Суд грядёт Страшный.
И я, мёртвый поэт, иду неслышно,
Иду по Москве, забыв про дыханье.
Ты где, свидетель Всевышний?
Неужели тоже исчез утром ранним?!
Весна опоздала. Не в первый раз.
Трава зеленеет на человечьем прахе.
Над Миром вознёсся огненный глаз,
В его зрачке сгорают божьи птахи.
Все мертвы, и только кто-то одинокий
Хрипит в песне фальцетом.
Забыли выключить Оскара Строка.
Завтра наступит ненужное лето.
Все мертвы, мёртв и я.
Душа равнодушно уронила тело.
Мы не эльфы, не дождёмся Корабля.
Нас не увезут на берег белый.
На сером асфальте Москвы старинной
Растворяются от павшего неба скелеты.
Висит в воздухе ажурной паутиной
Призрак наступающего ненужного лета...