Я, отчаянный гордый пес,
С белым глянцем отборных клыков,
Не умел поджимать свой хвост
Перед целою сворой волков.
Я на вой их лаял в ответ,
И меня загоняли в угол,
Норовя перебить хребет,
Превратить мою душу в уголь.
Рвали зубами и били лапами
Промеж глаз и по чем попало.
Они крови собачьей алкали,
И сочилась она, и ка-па-ла...
Били за взгляд непристойно дерзкий,
За неприятье щенячьей науки,
За не собачью – звериную резвость
И за то, что любили суки.
И тогда я зверел по-волчьему,
Я рычал и зубами клацал:
Неужели нельзя по-хорошему,
Ведь и волки умеют плакать?
Но звериный жесток ответ,
И становится тесным угол:
В трех местах перебит хребет,
А душа – раскаленный уголь.
Я годами зализывал раны
И постиг-таки мудрость веков:
Я и сам научился ранить,
Мертвой хваткой беря волков.
И вот горькою жизнью научен,
Стал я, пес, первоклассным бойцом.
Очень горд, что никем не приручен.
Очень рад, что не стал подлецом!