Дерек Уолкотт
Из "Панегирика Одену"
К бороздам на челе твоем
Добавишь еще морщины,
Хмурясь на нас из гроба:
Стихи перед алтарем
Пришли почитать мужчины,
Почтенные снобы.
Светился скамеек лак.
Ты не звал. Но присутствуют страны
На картах, пускай и мнимо.
В тот вечер был явлен знак:
Тебя воскресила странно
Капризно-живая мина.
Орнамент лица
Землей на картине Джотто,
Трещинами на граните,
Прищур как ящерица
С твоим учительным мотто:
«Причастия – устраните!»
На смену смертным идут
Другие, смертные тоже,
Бегущее время
Его отпустило, тут
Он в кирхе, на смертном ложе,
Свободный навек от бремени.
Но Оден все еще жив,
В нас, ослепленных светом
Волшебно-странного дара;
В кирхе огни погасив,
Выйдем, простясь с поэтом,
Будем глядеть с тротуара,
Как совершает дугу
Листок в фонарном свеченье,
Усталые, под огнями
Выйдем, придем в движенье,
Согреемся на бегу,
И тень его тоже с нами.
Осень пахнет войной:
Опять наступленья, водка,
Геройствовать, праздновать труса.
А мы припомним одно:
«Война – как верлибр, ничего там,
Кроме дурного вкуса».
Фасадные голоса
Падут с тарелок на город,
А нам в этот день осенний
Один лишь близок и свят,
Искрящий, как провод голый,
Твой голос – наше спасенье.