Не целовал чужого знамени в засос,
Но трус какой-то написал донос,
Ломали пальца мне,
Разбили нос,
Судья он же палач,
За стенкой слышал женский плач,
Мне задает вопрос,
Сижу, вдыхаю дым от папирос,
Один зашел и папку серую принес,
И положил ее прям мне под нос,
И смех и грех,
Подписывай скорее без помех,
Я с поля боя не бежал во весь опор,
Но обвинениями стреляет прокурор,
Доносом тычет, мне в упор,
Но я все отрицал, давал отпор,
А прокурор усиливал напор,
Не получается у нас начальник разговор,
И все равно, что офицер я а не вор,
Давно готов железный приговор,
Мой надзиратель говорит,
Подписывай скорее без обид,
Себя погонами уже не мерь,
И вышел тихо так за дверь,
Убийца говорил о чести,
Тошнит меня от такой лести,
Косо в глазах мелькала жажда мести,
А если б ты сидел на моем месте,
Моя вина в том, что живой.
Сижу теперь перед тобой,
Но совесть перед Родиной чиста,
Считаю про себя до ста,
Он предлагал мне выпить,
И налил стакан,
Зудит плечо от свежих ран,
А по ночам мне не давали спать,
И начиналось все опять,
Они пугали тенью лагерей,
Но кровоточит сердце от потерь,
И от того что больше не увижу я детей,
Послушай милая ты никому не верь,
Они будут кричать, будто я зверь,
Предатель и шпион,
Эх, взять бы сейчас в руки мой аккордеон,
И передай родителям поклон,
Скажи ваш сын не трус и не шпион,
И холодит дуло висок,
А мне мерещится море, песок,
Смерть дышит тяжело в затылок,
Как не хватает в этот час,
Родных мне солнечных улыбок,
Но смерть схватила мою жизнь,
Обеими руками за загривок.