Была обычная зима, каких немало…
С весною встречу отложив, она желала
метель развесить на сучки орехов грецких,
но вдруг замёрзла и ко мне зашла погреться.
Мы пили чай. Тот, что Тайвань прислал в пакетах:
был вкус женьшеня на губах зелёный цветом,
а шоколад весь горьким был и к сожаленью
я не прочла ей наизусть стихотворенье.
Зато увидела, зиме – тепло по нраву,
что прохудились башмаки: особо – правый;
трость крючковатая её пустила листья,
что надо в землю бы воткнуть. Должна ветвиться.
Зима бурчала: «Так, то так, и всё возможно!
Ты про берёзу почитай стихи Серёжи».
Потом сказала: «Покажи, где нынче север?
Пойду искать себе приют в далеких дебрях».
А на берёзах снег лежал пушистым пледом,
луна усиливала свет в короне медной.
Есенин вновь бы для зимы по вдохновенью
нашёл немало точных слов среди деревьев.