(Рассказ о давнишней трагедии в жатву)
Это случилось давно, ещё в моё раннее детство. Но в памяти застряло, как из ряда вон выходящее, почему я и попросил Петровича рассказать про старую быль. Уже часа два мы рассуждали с ним о жизни, и его, и нашей, и деревенской вообще, вплетаясь время от времени в непродолжительные политические дискуссии. На его терраске, защищённой от солнца развесистой липой, мы лениво пили чай с мёдом и располагающая к беседе, непринудительная, летняя обстановка, сама просила обратиться к истории больше, чем полувековой давности.
- Петрович, расскажи, как попал под трактор Ёрка Дудолев? - с интересом я спросил его, допивающего уже свою чашку. Ёрка - старший брат моего тогдашнего одноклассника Митьки. Они жили на этом конце деревни, как и сам Петрович. И я, в деталях, да, конечно, и по малым тогда летам своим, не мог знать о происшедшем тогда, в подробностях. Петрович оставил свою табуретку у стола, поднял повыше занавеску от мух на дверном проёме, сел на порожек терраски, и стал аккуратно отрывать от специально свёрнутой газеты, листок под самокрутку. Я приготовился слушать, развалившись на стареньком диванчике сколько позволяло приличие, хоть и посторонним я у Петровича не был.
- Ведь это давно было, - Петрович жадно затянулся - я ещё в армию не ходил. Тёпло на дворе было, как раз жатва. Мы возили на пароконных "бестарках" (3) из Суходола рожь от прицепного "Сталинца" (2), от Никиты. Ты его должен помнить, комбайнёром был, старик. Царство Небесное! А таскал его, уже не помню кто, Минёк кажется. Ну вот, я, как раз домой заехал попить, жара! А когда обратно к Каменному мосту подъезжал, вижу внизу на нём Инарычев "УД"-ик (1) стоит, а сам он вокруг него бегает, без картуза, в одной майке. - Ты его знал, Пётр Инарова-то, он помер не так давно, лет десять, может пятнадцать. - Я вижу издалека, около колеса заднего, здорового метра полтора, какая-то тряпка скомканная валяется, большая, пыльная и, вроде бы, как пропитанная или вымазанная красным чем-то. Это оказывается, Ёрка был, мой ровесник. С оторванной головой, лежал. Вот Инарыч и бегал вокруг него, не знал, что делать! А потом уже, ещё подводы ребят подъехали, какие с рожью на ток, какие порожняком, к комбайну. И Пашка Хохлухин сразу, на своей "бестарке", галопом помчал Ёрку и его голову к правлению колхоза, а уж потом и домой.
- Да это я знаю! Как получилось, что ему голову оторвало? Виноват-то кто? Так и не узнали, что ли? - не утерпел я, ускоряя ход следствия или рассказа.
- А кто ж виноватым будет? Пётр Инаров? Его, Ёрку-то, мать за вязанкой соломы послала "потихонь", чтоб никто не видал. Дед плохой был у них, уже год лежал. А печка холодная, топить нечем, солому ещё не раздавали, осенью, к Покрову, не раньше. За вязанку тогда можно было "загреметь" года на три. А больше никаких дров не было. После войны какие дрова? Кустиков ракитовых не было. И "коровяки" (3) все чуть ли не на учёте были, и на лугу. Коров-то было раз, два и обчёлся. А Пётр Инаров - сосед ихний, подвернулся попутно, тоже в поле ехал. Ёрка догнал его "УД"-ик и запрыгнул сзади на серьгу прицепную. Инарыч-то не видал его. А "шипы" на задних колёсах у "УД"-ика, ты должён наверно знать, - такие-то вот, с кулак! - Петрович вытянул руку с самокруткой. - Вот конец верёвки-то и зацепился, как раз за этот "шип", намотался на него. А долго эт надо? Момент, и головы нету!
- Да что он её не бросил, верёвку-то? - попытался я из последних сил, как бы успеть не допустить трагедии.
- Верёвка-то? Она у него на шее за спиной висела! Когда он догонял Инарыча, что бы она не мешала ему бежать-то, догонять, он надел её через голову. Там верёвка-то!.. Оборка гнилая! Обрывок! Если б Инарыч ехал не на поле, а с поля, он Ёрке был бы не нужён. Ёрка за ним бы не побег. И не догонял бы его, если бы боялся, не надеялся на него, что не скажет . Уверен был, солома - дело было подсудное. А, если бы печку тогда истопить было чем, то Ёрка бы с нами сейчас пил бы чай с мёдом. Вообще-то, ну истопил бы он печку, всё равно деда тут же "отнесли", в скорости. Если своего тепла нету, эт - не жилец! Жизнь - штука хитрая. Все под Богом ходим!
Стало как-то непривычно тихо, только от пасеки доносился еле слышный гул пчёл, похожий на мелодичный звон. Не хотелось больше подробностей этой давнишней трагедии, да и Петрович уже кончиками пальцев придерживал окурок своей самокрутки. День лениво переваливался на свою вторую половину.
(1) - "УД"-ик - универсальный колёсный трактор послевоенных лет.
(2) - "Сталинец" - прицепной зерноуборочный комбайн послевоенных лет.
(3) - "бестарка" - ёмкость для перевозки сыпучих материалов.
(4) - "Коровяк" - коровий "блин", больше тогда использовался в хозяйстве как топливо, дрова.