Ты забыл свои тёмные саши.
Я, пожалуй, напомню тебе.
Что на свете чего-нибудь краше?
Что чего-то темнее во тьме?
Отдавая безумьем в желудке,
голос твой утекает песком
в неказистые скверные шутки
о божественном и о людском.
Ты безумен, ты очень безумен:
приютил револьвер у виска,
но поверь мне, что если б ты умер,
утекло бы немного песка.
Этот факт - никакой. Всё прекрасно.
Каждый атом утоплен в любви.
Николай Алексеич Некрасов
всё на свете любовью обвил.
Ты любим постоянно и вечно,
но не знаешь, не помнишь о том,
и поэтому всё искалечено
в раздражённом сознаньи твоём.
"Нет любви!" - говоришь ты отчаянно,
отправляясь в безудержный мрак,
но и там первозданная тайна
продолжает скрипеть на зубах.
Забавляя мечтою заразу,
ты клянёшься бессмертно любить -
но любовь испаряется разом,
если пальчик тебе прищемить.
Ты смешон! Ты ужасен! Ты жалок!
Ты прекрасен в природе своей...
Потому - что б тебе ни мешало,
ты вернёшься к истоку кровей.
Вот тогда и посмотришь иначе,
сжатый шёпот в пустыню послав:
"Я упал на колени и плачу,
потому что бесстыдно ослаб!"
И увидишь забытые саши.
И меня среди них различишь.
Что на свете чего-нибудь краше?
Почему ты в улыбке молчишь?
Сохраняя песчаные дюны,
охраняя от ветра бархан,
ты молчишь, неприступный и юный,
от прибоя прозрачного пьян.
Утекает и ум, и безумье
в океана глубокую пасть
подо взглядом безликого суфия,
пред которым так страшно упасть.
Утекаешь и ты. Неужель и мне
предстоит облачиться в прибой?
Почему для меня унижение
единение с вечной водой?
Потому что хочу перед волнами
я скалистою глыбой стоять!
Потому что руками холодными
я хочу темнотой управлять!
Потому что я призрак бесстрашия,
потому что в полуденный пыл
свои тёмные дикие саши
я когда-то и сам позабыл...