Пришёл с работы словно пёс усталый,
Сожрал, забыв что не один, весь ужин,
В сон рухнул, не поцеловав уст Аллы
И вынут резко из него был тут же
Тирадой Аллы: "Ну, ты и засранец!
Уже не стою поцелуя в полночь?
Тебе милей, наверно, рожи пьяниц,
Что пахнут как носимый ими онуч?"
А я, весь день пахавший как собака,
Лица не мог поднять, чтоб впиться в губы,
Не говоря уже о долге брака,
Который долго тщетно ждёт супруга.
За окнами и в сердце холод зимний,
Остаток чувств истлел в нытье и ссорах,
Меня вокруг все порицают. Им не
Дано понять, что отсырел мой порох.
И в летаргии вся мужская сила,
Отсеменясь в далёких девяностых.
Отборно в голос матом Алла крыла
Потенцию мою, кипя от злости.
Открытыми держать не в силах веки
Я плотно зачехляю оба глаза:
Хичкок снимает в роли психа
Пека,
Орешек лазит в Nakatomi
Plaza.
Из матрицы Морфеус манит
Нео,
И восклицает удивлённо
Ватсон:
"Как можно жить, пренебрегая
Ею?"
Я сплю. Без спроса вальс танцуют
Яйца.