Лирическая фантазия
История полна хитросплетений,
Быть может, неразгаданных пока.
Но тайны, словно сказочные тени,
Приходят через годы и века.
Не знаем мы покоя до сих пор,
Лишь правда нам высокая награда.
И никогда без нравственных опор,
Конца не будет лжи и маскарада.
Мела метель. Вдали от Петербурга,
Двоим друзьям, посланникам богов,
На дне коляски ноги грела бурка,
И был один из них Мариенгоф.
Второй – Есенин, баловень столицы,
И сердцеед и властелин сердец.
Они на встречу ехали к царице
На бал в Екатерининский дворец!
Мариенгоф, специалист застолья,
Был очень в том, как видимо, силен,
(О чём судить не мне, поведал столь я,
Что написал для нас в романе он.)
Их путь лежал полями и лесами,
Балтийский ветер дул за ворот шуб,
И рад им был, шумя под небесами,
У лукоморья знаменитый дуб.
И по российским весям и просторам
Коляску словно по ветру несло,
Мелькали вёрсты и за разговором
Уже виднелось Царское село.
Коляска стала у дворцовых статуй,
Оркестр гремит, танцуют пары в ряд!
О чём то громко спорят дипломаты,
И рядом дамы тихо говорят.
Невдалеке Юсупова Распутин,
Как своего, отечески бранит,
Они пьяны, их взор суров и мутен,
Что им поэт, хоть трижды знаменит!
Прекрасны дам сияющие лица,
Как будто в небе вспыхнула заря!
И среди них российская царица
Не сводит милых глаз с государя.
Однако, шум принёс благие вести-
Приехал богом избранный поэт,
И на балконе бравый капельмейстер
Листая ноты, ищет менуэт.
И не успел он только появиться,
Устав в пути от берегов Невы,
Его уже к себе звала царица,
Веля прийти наклоном головы.
Внимал дворец стихов очарованью,
Родным просторам - лесу и копне,
Когда поэт весенней, гулкой ранью
Скакал на дивном розовом коне!
Хоть в этот час и наступает время
Судьбы, пославшей вызов вековой,
В России ищет дьявольское стремя
Беда Европы, призрак роковой.
Закончен бал, прощаясь с ним, царица
Поэту дарит перстень, сняв с руки,
Прося его Отечеству молится,
И верным быть, всем бедам вопреки!
Поэт в слезах принял награду эту,
И руку он поцеловал её,
За то , что тем она дала поэту
Благословенье божье и своё!
Умолк оркестр, лакеи гасят свечи,
Спешат коляски, слышен храп коней,
Но, до сих пор, тепло от этой встречи
Хранит Россию вплоть до наших дней.
Струною порвалась связь былых времён.
Настала ночь для многих поколений.
И бог лишил фамилий и имён
Народ, на век упавший на колени!
Кто написал бесславную страницу?
Когда креститься, чтоб не грянул гром?
И защитить деревню и станицу,
Насущным хлебом, словом и добром.
И сколько бился , но не смог понять,
Пётр Чаадаев русские проблемы.
Но кто его способен обвинять,
В том, что такими получились все мы.
И Грибоедов, не посмеет впредь,
За нас вступиться, как на поле брани.
Хвала ему - он честно принял смерть,
От рук чужих в далёком Тегеране.
Идут года, они, как кони, мчат.
Стучат подковы быстро, как колёса,
Что делать нам? Который век звучат,
Слова простого русского вопроса.
Хмельная чаша горького вина
Пришлась на всех, печально разделённой.
Уж сколько пьём, а в ней не видно дна,
А там на дне лишь пуд тоски зелёной.
Но как же быть, когда б меня просили,
Ответить всем, притом не скрыв лица,
В чём счастье? Я отвечу - быть в России
От первого мгновенья до конца!
Мне жаль её той болью неотступной,
Как говорят у нас, и день, и ночь,
За то, что ей, любимой и преступной
Не смог хотя бы чем-нибудь помочь!
И я хочу дожить до тех мгновений,
Когда придёт на землю божий суд!
Тогда, вернувшись, блудный сын и гений
России вновь присягу принесут!