Лилит расправляет кудри по белым грудЯм,
Смотрит, почти не мигая и очень страстно.
Её известно, о чем мечтает сейчас Адам,
И она преподносит ему всю себя и ласки.
Алые губы, в которых таится стон,
Острые пальцы впиваются прямо в тело.
Этой ночью под веки не льётся туманный сон.
Эта ночь, словно взрыв бесконечно больших вселенных.
Внутри у обоих пылает живой огонь,
На спинах сбирается струйками едкий пот.
Внизу живота разливается сладкая боль,
В порывах ко рту прикасается влажный рот.
Она его любит, сжигая, горит сама.
И в этом есть суть, не дано ничего другого.
Ей правила чужды, заветы, она-волна!
И только лишь в счастье возможны её оковы.
Но Бог недоволен, коль радость течёт без него,
И он начинает Адаму читать закон.
Где равенство мужа с женой непременно зло,
И нужно в себе погасить тот большой огонь.
Господь ему будто шепчет: нельзя так жить.
Адам повинуясь не смеет ответить «нет».
Горячие слёзы текут по щекам Лилит,
Она в одиночестве встретит опять рассвет.
Проходят недели, Адам почему-то хмур.
Он больше не хочет черешен и спелых слив.
Ругает Лилит за характер, за нрав, за шум.
Проводит часы в исполненье немых молитв.
И вот, наконец, говорит, что уже не любит.
Ему уготована райская чистая дева.
Она станет матерью всем первобытным людям
И имя её, ну, конечно же, будет Ева.
И красные волосы, прежде весёлой Лилит,
Становятся чёрными, пахнут тяжёлым горем.
В груди словно сотни кинжалов, она болит.
Адам перед ней хладнокровен и весь спокоен.
Она ниспадает в безмолвии на колени.
Он молча уходит, всё лучшее забирая.
Лилит обнимает подползшего серого змея
И просит его пробраться на земли Рая.