Словно денежки ноты считал я.
Был сослан за это с небес.
Создал небольшой капиталец —
помог математики бес.
На небе остались Шопены.
Другие, кто нот не считал.
Богиня рождалась из пены —
не видел, но где-то читал.
На старом трофейном рояле
(немецкого замка, друзья)
такие звучали печали,
такие мечтали князья.
Знай немец, что скоро еврейка
встревожит гармонию сфер
станиной, рождённой для рейха, —
убился бы сам, люцифер.
Но кончил его наш ефрейтор.
Рояль погрузили в вагон.
Ну, трогай, валгаллов форейтор,
свалился и мёртв Фаэтон.
Умолкшая музыка будет
упорно молчать о своём.
Ей тоже встречаются люди.
Но чаще — порожний объём.