НА РЕКАХ ВАВИЛОНСКИХ
Кто вернет нас в Божье лоно,
добровольцев страсти плена?
Слезы – реки Вавилона –
нечистот не смоют пену…
И текут не к Иордану
их горчайшие потоки,
и оставлены органы.
У египетских истоков
как нам петь без вдохновенья?
Не врачуют больше души
ни псалмы, ни песнопенья.
Не услышат наши уши
шума вод на Иордане.
Только горестные вздохи…
И язык прилип к гортани.
Сердца плач без умиленья –
с ним вставать нам и ложиться…
Подбирает с пола крохи
ненасытная блудница –
алчный взор и вечный голод…
Где ты, где ты, Божий город?
Перестал ты даже сниться
во грехах погрязшим людям…
Только надпись на деснице:
«Аще мы Тебя забудем…»?
БЕЗУМИЕ
Мятется мир прелюбодейный.
Уйдя от праведных законов,
смущается от заблуждений,
рождает собственных драконов.
И с наглою козлиной рожей,
бесцеремонно, дерзновенно
плюёт дурак на разум Божий -
пребесконечный, совершенный.
Но вечны Божии глаголы:
узнаем дерево по плоду.
Под деревом безумец голый
вещает миру про свободу.
ПЛЯСКИ
Для ока царского услады
станцуй, прелестная блудница!
Играй очами, Саломея,
и бёдрами, как ты умеешь!
Твоей красою царь пленится.
Взлелеет месть Иродиада.
А слово матери жестоко:
"Когда в экстазе Ирод будет,
за пляс проси одну награду -
Главу Крестителя Пророка!
Пусть отсекут её в темнице
и принесут сюда на блюде!"
Недолго Ирод-царь кумекал:
"Давал я клятву... Вот досада...
Да, жаль святого человека...
Но клятвы нарушать не надо."
Плясать теперь за дверью ада
безумцам до скончанья века...
ПРИБЛУДА
Плясать ли, плакать ли приблуде
Иродиады окаянной...
И как её понять вам, люди,
когда пред ней лежит на блюде
глава пророка Иоанна...
***
Сети блудниц - их весёлые кудри.
Тесный колодец - чужая жена.
Истину ложью и лестью припудрит.
Лесть не имеет ни меры, ни дна.
Будь, мой сынок, осмотрительным, мудрым.
АЛМАЗ ДЕРЖАВНЫЙ
Алмаз державный не искрится -
ему оправою - свинец.
Кому ты отдала венец,
столица, ставшая блудницей?
Как поставлять тебе судей,
мздоимица, слепая сволочь.
И просит кислоту и щёлочь
зловонье праздных площадей.
А грязной мишуры отрепье...
Достаточно одной искры; -
И полыхнёт. И не сокрыть
бесславия под серым пеплом.
ПОКАЯННОЕ
К познанью горькому спеша,
зачем ты прикоснулась к Древу,
моя заблудшая душа,
когда, подобно первой Еве,
вкусила безрассудства снедь.
Дерзнула. И познала смерть.
Невоздержанием дыша,
ты уподобилась Исаву,
моя безумная душа.
Страстям не возвела заставу,
отдавши первородства честь,
чтоб сладкую похлебку есть.
Полезней было бы, душа,
сидеть как Иов на гноище.
Он телом был - сплошной лишай.
Душою - не бывает чище.
Уж лучше телом умереть.
Но для души - ужасна смерть.
***
В мутном озере блуда
рыбкой плавает беда.
Сеть закидывает бес.
И - в рассол. И - на развес.
НЕ НАВРЕДИТЬ
Не навредить, не согрешить
ни сном, ни взором.
Не трогать трепетной души
"невинным" вздором.
Не дай мне, Господи, дойти
до дна бесстудья.
Беги, душа моя, лети
от словоблудья!
СВЯТАЯ ИСПОВЕДЬ
Забыв про день последний, судный,
свободу чувствам дать спешим.
Мечтами тешим разум блудный...
И ждет врачебница души -
святая исповедь, суд чудный,
где вместо казни - оправданье
и бесконечная Любовь
Того, Кто отдал Плоть и Кровь
за падшие Свои созданья...
***
Тело бродит. Ест и пьёт.
Ум блуждает. Дух витает.
Только он один и знает,
что со мной произойдёт.
Тело срок свой отмотает,
в землю брением уйдёт.
Воля Божия святая.
Светом душу напитает.
Вон она взлетает... Вот.
ПРИБАУТКА
Кто-то шепчет мне на ушко,
что поэт - судьбы игрушка,
а в перстах господних - дудка,
что стихи - как прибаутка
сына блудного. Отцова,
но придушенный подушкой,
не на вечность. На минутку
голос слышится.
Рубцова.
БЛУДНЫЙ СЫН
Под тенью Царского венца,
под сей таинственною сенью
идёт заблудшая овца
на светлый звук музЫк весенних
пастушеской дуды Давида.
Несовершенство индивида
идёт в объятия Отца.
ПРИДУТ
Все блудные сыны планеты
бредут к отцу сквозь мрак и страх.
И Хам, пленённый Новым Светом,
и Сим (храни его, аллах!)
придут к потомкам Иафета,
живущим в Симовых шатрах.