РОБЕРТ СЕРВИС
(1874 – 1958)
Из сборника «Ballads Of A Bohemian» (1921)
THE JOY OF BEING POOR
РАДОСТЬ БЫТЬ БЕДНЫМ
I
Одни о золоте поют и счастье быть богатым,
А я — о том, как бедным был, бродягою помятым!
Когда сияли, как алмаз, закаты и восходы,
И я имел одно пальто и ни одной заботы.
Когда мой праздник состоял из пива и бекона,
И в стоге сена ночевал как будто пэр-гулёна.
Когда рубашку я стирал в ручье и был доволен,
Что та сушилась прям на мне, поскольку был свободен.
Когда в дороге были мы на пару с Авантюрой,
Её я хлопал по плечу порою ночью хмурой.
И хоть был стареньким пиджак и ни гроша в кармане,
Сияли звёзды ярко мне и зарева в тумане.
Когда часы не наблюдал и был как вольный ветер,
И бодрость духа не терял, и небосвод был светел.
Когда был дорог каждый путь, и каждый был отменным…
О Боже, как я счастлив был в те дни, когда был бедным!
II
Мой друг, ты помнишь те года, как мы с тобой корпели, —
Ты над рассказами, а я над рифмами недели.
Мы были счастливы с тобой, когда в мансарде жили
(Хоть в нашей крыше дорогой местами дырки были).
Держали в кузнице искусств мы молоток с щипцами.
Меня ты байками кормил, а я тебя — стихами.
В помятых шляпах были мы и пиджаки в заплатах,
В ботинках стоптанных — но мы не думали о тратах.
И если я стих размещал, а ты рассказ в журнале —
Мы ели яблочный пирог и элем запивали!
Нам было весело с тобой в малюсенькой квартире,
Когда держались мы порой на хлебе и на сыре.
Казалось, жили мы в те дни на самом крае бездны,
Но были радостными дни, когда мы были бедны.
III
Теперь, старик, богаты мы! Как с этим нам смириться?
Успех нашёл нас и от благ никак не уклониться.
И у тебя печальный вид, и я грущу подспудно.
Миллионерами нам быть, увы, довольно трудно.
На нас лежит тяжёлый груз: ты мыслишь об арендах,
А я — во что кредитовать и на каких процентах.
И лимузины есть у нас, есть залы и есть слуги,
Но ты скажи, как нам теперь не умереть от скуки?
Мы пашем много, как рабы, едим и носим фраки.
У нас есть всё, но счастья нет… такие мы писаки.
Давай слиняем, старый друг, забудем, что богаты.
Мы будем вновь в мансарде жить и будем жизни рады.
Взбегать на семь пролётов вверх, и будем с виду серы,
И притворяться будем мы, что не миллионеры.
Аренду будем мы платить, с пером не расставаться,
Сосиски есть, пить крепкий чай, мечтать и улыбаться.
А надоест — тогда, мой друг, пойдём с тобою снова
Дороги светлые искать вдоль берега морского.
Как тот цыган, узнаем мы, что значит быть свободным,
Что значит встать у врат зари и спать под небом звёздным.
Мы будем есть из котелка, бросать в костёр валежник,
Из трубок кольца выпускать и петь как пересмешник, —
Взбираться в горы и вставать с зарёю утром светлым.
Хочу я, друг мой, испытать быть радость снова бедным.
--
The Joy of Being Poor
I
Let others sing of gold and gear, the joy of being rich;
But oh, the days when I was poor, a vagrant in a ditch!
When every dawn was like a gem, so radiant and rare,
And I had but a single coat, and not a single care;
When I would feast right royally on bacon, bread and beer,
And dig into a stack of hay and doze like any peer;
When I would wash beside a brook my solitary shirt,
And though it dried upon my back I never took a hurt;
When I went romping down the road contemptuous of care,
And slapped Adventure on the back—by Gad! we were a pair;
When, though my pockets lacked a coin, and though my coat was old,
The largess of the stars was mine, and all the sunset gold;
When time was only made for fools, and free as air was I,
And hard I hit and hard I lived beneath the open sky;
When all the roads were one to me, and each had its allure . . .
Ye Gods! these were the happy days, the days when I was poor.
II
Or else, again, old pal of mine, do you recall the times
You struggled with your storyettes, I wrestled with my rhymes;
Oh, we were happy, were we not?—we used to live so "high"
(A little bit of broken roof between us and the sky);
Upon the forge of art we toiled with hammer and with tongs;
You told me all your rippling yarns, I sang to you my songs.
Our hats were frayed, our jackets patched, our boots were down at heel,
But oh, the happy men were we, although we lacked a meal.
And if I sold a bit of rhyme, or if you placed a tale,
What feasts we had of tenderloins and apple-tarts and ale!
And yet how often we would dine as cheerful as you please,
Beside our little friendly fire on coffee, bread and cheese.
We lived upon the ragged edge, and grub was never sure,
But oh, these were the happy days, the days when we were poor.
III
Alas! old man, we're wealthy now, it's sad beyond a doubt;
We cannot dodge prosperity, success has found us out.
Your eye is very dull and drear, my brow is creased with care,
We realize how hard it is to be a millionaire.
The burden's heavy on our backs—you're thinking of your rents,
I'm worrying if I'll invest in five or six per cents.
We've limousines, and marble halls, and flunkeys by the score,
We play the part . . . but say, old chap, oh, isn't it a bore?
We work like slaves, we eat too much, we put on evening dress;
We've everything a man can want, I think . . . but happiness.
Come, let us sneak away, old chum; forget that we are rich,
And earn an honest appetite, and scratch an honest itch.
Let's be two jolly garreteers, up seven flights of stairs,
And wear old clothes and just pretend we aren't millionaires;
And wonder how we'll pay the rent, and scribble ream on ream,
And sup on sausages and tea, and laugh and loaf and dream.
And when we're tired of that, my friend, oh, you will come with me;
And we will seek the sunlit roads that lie beside the sea.
We'll know the joy the gipsy knows, the freedom nothing mars,
The golden treasure-gates of dawn, the mintage of the stars.
We'll smoke our pipes and watch the pot, and feed the crackling fire,
And sing like two old jolly boys, and dance to heart's desire;
We'll climb the hill and ford the brook and camp upon the moor . . .
Old chap, let's haste, I'm mad to taste the Joy of Being Poor.