Когда ты, выдохнув, молчишь,
мой город, мой вахлак,
и птицы с леденелых крыш
ссыпаются во мрак,
когда ты ластишься ко мне,
безлюден и бедов,
я слышу в тёмной тишине
одышку поездов.
Вон с пассажирским вразнобой
грохочет товарняк.
Они бросают нас с тобой,
мой город, мой дурак!
Они бегут – тыгдым, тыгдым –
отчаянно, смотри,
глотая снег, вдыхая дым,
тараща фонари –
в пампасы, в дикие места,
безрельсовый простор,
туда, где могут поезда
пастись на склонах гор.
И ты хватай свои дома,
людей, собак, котов...
В тебе же все сойдут с ума –
ты к этому готов?
Давай бузи, грузи, вези
в избушки средь полей,
к прудам, где плещут караси,
где белый свет белей...
И он, схватив базар, вокзал
и сонную толпу,
трубой дудел и уползал
с высоткой на горбу.
И (боже, как же хорошо,
какая тишь и гладь!)
на дальней станции сошёл,
отсюда не видать.