Подставляю свой внутренний лес
под твой внутренний южный ветер,
присутствуя здесь и не здесь,
нигде и на всём белом свете,
я обнимаю тебя
в этом вечно коротком сейчас,
и март обнимает нас.
Здравствуй, радость.
…
Призраки тают к апрелю,
становятся мать-и-мачехой.
Что-то меня разомкнуло, переиначило,
я стала смелее,
и чёрные звери леса синхронно подняли головы –
в железные запахи крови
вмешалась сирень.
Теперь,
день за днём обнимая тени
присутствия, запах кожи,
мешочек с прованской лавандой,
я чувствую удивление,
о котором рассказывать сложно,
но до самого сердца – надо.
Спустя столько трав, столько нежности,
столько тёплого молока
я сталкиваюсь с неизбежностью –
всё это сбывалось, пока
я открывала двери,
я запускала ветер...
Всё – это – уже – сбылось.
…
Когда прежний сценарий споткнётся о твоё имя,
когда все направления станут другими,
и на тёмное топкое дно монетой опустится солнце –
останется только восток
до самого края мира.
Помни, что на востоке
вечно-всегда остаётся
та, кто уложит тебя засыпать
в обсидиановый космос,
в полыневую кровать.