мой внутренний мир, говорят, издох.
но истина где-то давно в глубинах
и прячется в сердце да в чьих-то спинах,
тоску выжимая сквозь всхлип и вздох.
и тянутся руки туда, где снег,
в сугробах которого лишь осколки,
и вкус у снежинок какой-то горький,
и хочется плакать, смотря наверх.
нам так не хватает зимой тепла!
наивно во снах становилась волком.
"умру одинокой, с дырявым боком."
но где-то белёсая полумгла
молочной растаяв бравадой снов,
накрыла глазницы печальной тенью.
я счастья коснуться теперь не смею,
пока двери сердца закрыты вновь.
чьи руки, дарующие огонь,
раскрывшие царство туманной дымки,
обвили депрессию? с воплем диким
— обряд экзорциста — исчезло зло.
долина печалей и детских грёз
растаяла в этих объятиях молча.
я в них разрыдалась смелее, громче
сплошным, непрерывным потоком слёз.