Часть 1. От этого не отказаться.
— Эй, очкарик, закурить есть? — спросил парень в черной куртке и совершенно неуместных посреди ночи темных очках, стоящий у открытого нараспашку серого джипа.
— Не курю и тебе не советую, — специально нарывался Андрей.
— Ты гляди, здоровый попался, — удивился коротышка, — а я вот дымлю всю жизнь.
— Оно и видно, — продолжил хамить мужчина.
— Да он над нами издевается, — дошло до присутствующего рядом амбала.
— Поздравляю, но окончить что-либо поумнее школы тебе вряд ли удастся, — засмеялся Андрей и, перехватив несущийся к нему здоровенный кулак, резко крутанул его вокруг своей оси.
Верзила взвыл и скорчился на асфальте.
Парень в темных очках, вероятно, пытаясь изобразить из себя Чака Норриса, прыгнул ногой вперёд.
Андрей чуть убрал корпус вправо и горе-каратист, ракетой пролетев мимо, приземлился в, прямо кстати открытый, канализационный люк. Встреча внутри была, видимо, не очень гостеприимной, судя по грохоту и доносящимся из-под земли сочным матеркам. Резко распрямившись, пинком под зад Андрей отправил туда же коротышку, а затем, ловко увернувшись от прямого удара в челюсть, толчком в спину, присоединил к ним и третьего бандельеро. Издав от натуги неприличный звук, Егоров водрузил тяжеленную крышку на место, сел за руль монстроподобной машины и наехал на закрытую теперь дырку. Оставив машину на передаче, он выключил двигатель, вышел наружу и, щелкнув сигнализацией, выбросил ключи.
Теперь насильственно ставшим диггерами молодцам предстояло как минимум до утра познавать все прелести жизни бомжей. Могут, конечно, вызвонить кого-то по телефону, но это уж как получится и то, если в канализации есть связь.
Отряхнув запачканные грязью джинсы и сожалением вздохнув, мужчина посмотрел на светящийся циферблат часов и неспеша отправился домой.
Сколько Андрей себя помнил, воспитывал его дед. Прошедший кучу неизвестных широкой общественности советских войнушек и закончивший свою карьеру Афганистаном, Николай Петрович Егоров был мужчиной на редкость необщительным. Всю свою сознательную жизнь отдавший Войскам Дяди Васи, толком не имевший ни дома, ни семьи, мужчина всю свою любовь вложил в маленького, щуплого мальчика в несуразно больших очках.
Появившись в жизни Андрея, когда тому исполнилось десять, и увидев перед собой забитое, боящееся каждой тени создание, дед с большим энтузиазмом взялся за его воспитание и к выпускному классу получил красивого, уверенного в себе молодого человека, любимца девчонок и неплохого спортсмена.
Окончив школу в числе лучших, Егоров младший без проблем поступил в универ. Благодаря природным способностям, Андрей схватывал все на лету, поэтому, особо не напрягаясь, через пять лет он бодро покинул альма-матер и, уже через несколько месяцев, занял место в офисе одной немаленькой фирмы.
По прошествии двух лет молодой человек стал чувствовать, что плесневеет, тупо сидя за монитором с девяти до шести, среди посредственных и однообразных типов, поговорить с которыми о чем-либо остром было невозможно. Рутинные, производственные вечеринки, на которые половина присутствующих приходила, чтобы тупо нажраться до поросячьего визга, а вторая просто вульгарно снять себе пару по пьяни, не вносили в его душу никакой радости. Скучными же домашними вечерами, уставившись в осточертевший телевизор, ему хотелось на стену лезть от тоски. Вот тогда Андрей и придумал себе столь необычное, даже экзотическое развлечение.
Наскоро приняв душ и сварив себе крепкий кофе, парень вышел на балкон и с удовольствием закурил.
Ночь выдалась лунная и тихая, а потому, прихлебывая между затяжек горький напиток, Андрей опёрся рукой на перила и молча наслаждался тишиной.
Внезапно, прямо на его глазах, с неба упала одинокая, яркая звезда.
«Где-то я слышал, что это к переменам», — философски подумал Егоров и, докурив сигарету до фильтра, спокойно пошёл спать…
Проснулся Андрей от одуряющего запаха свежесваренного кофе. Разлепив спросонья глаза, парень увидел сидящего перед ним на стуле обаятельного, улыбающегося мужчину, возрастом что-нибудь около сорока лет. Рядом с незнакомцем, на старом журнальном столике, стояли две дымящихся чашки с кофе, две тарелки с яичницей, сосиски в голубой чашке, масло, сахар и тонко нарезанный белый хлеб. Накрыто было чисто и аккуратно, вот только непонятно, когда и откуда это все появилось.
— С добрым утром, Андрей Александрович, — мягким баритоном поздоровался мужчина, — простите великодушно за вторжение в вашу холостяцкую обитель. Право же, я попытался искупить сей грех вот этим вкусным завтраком. Надеюсь, что вам понравится.
— Простите, мне бы одеться, — пробормотал ошарашенный парень.
— Бога ради, — всплеснул руками незнакомец, — дурных наклонностей у меня нет, так что одевайтесь непринуждённо.
Андрей спустил ноги на пол натянул штаны и рубашку и, сев на постель, сразу же взял быка за рога.
— Вы кто?
— Зовите меня Николай Николаевич и попробуйте кофе пожалуйста, пока не остыл, и вообще, я ведь ещё тоже не завтракал, так что давайте потрапезничаем, а в процессе еды я вам все расскажу.
С минуту собеседники прихлебывали кофе и неторопливо работая вилками, изредка посматривали друг на друга.
— Мы давно за вами наблюдаем господин Егоров, — закончив пережёвывать сосиску, проворковал Николай Николаевич, — и, честно говоря, мне сильно хочется договориться, ибо вы мне очень симпатичны, поверьте, — сказал мужчина и вытер руки салфеткой.
— А мы это кто? — спросил Андрей, отложив в сторону вилку, — вы бандиты?
— Ну что вы, — рассмеялся незнакомец, — мы работаем на государство, только наша, так сказать, деятельность не всегда вписывается в рамки закона. Не поймите меня превратно, но так уж сложилось в этом мире, что не всякую ситуацию можно разрулить, полагаясь исключительно на уголовный кодекс. И в связи с вышесказанным, наша организация хочет предложить вам работу.
— Но у меня уже есть работа.
— Это не проблема. Наша служба не займет у вас больше нескольких часов в месяц, причем оплата, смею надеяться, вас устроит. Пятьдесят тысяч долларов за каждое разовое поручение. Я думаю, это стоит того, чтобы хотя бы подумать.
— И что же я буду должен делать за такие деньжищи, — спросил ошарашенный Андрей, — надеюсь, не убивать?
— Право же, наша деятельность столь многогранна, что я порой иногда и сам не знаю, какое задание мне придётся исполнять завтра.
— А я могу отказаться? — почувствовав нехорошее, осторожно поинтересовался парень.
— Я бы вам не советовал, молодой человек. Видите ли, как я уже говорил, мы давно за вами наблюдаем и поэтому знаем вашу жизнь лучше, чем вы сами. Вы по своему характеру человек очень деятельный и сонная работа в офисе не для вас. Вам постоянно не хватает острых ощущений, потому вы и ищете их на стороне столь экстравагантным, я бы сказал, способом. Мы же предоставим вам возможность не искать эксцессы на улице и ещё получать за это довольно солидное вознаграждение. Предугадывая ваш следующий вопрос, я скажу, что профессионалов у нас хватает, но иногда нужен человек, который выполнит данную работу не в силах производственной необходимости, а, так сказать, по позыву души. А, чтобы у вас не появилась мысль совершить какой-нибудь дурной поступок, типа похода в полицию — вот, не угодно ли взглянуть, вам эти люди никого не напоминают? — И мужчина выложил перед Андреем несколько цветных фотографий.
На снимках в подробностях были запечатлены вчерашние похождения Егорова. На остальных же обнаружились его недавние, знакомые обитатели канализации, рядком лежащие на асфальте, причём без признаков жизни, с аккуратными дырками на лбу.
— Я вас уверяю, мне бы не хотелось доводить дело до крайностей, но если мы не договоримся, последствия для вас будут самыми неприятными. Надеюсь, вы меня понимаете. Так что не тяните с ответом. Принимая во внимание мою к вам благожелательность, даю вам неделю на размышление. Я щедр, не отрицайте. И ещё. Клянусь, что дело вам придётся иметь с откровенными подонками и мерзавцами. Так что с моральной стороной, я думаю, у вас будет полный порядок.
За сим, благодарю вас за беседу и завтрак, молодой человек, и позвольте откланяться. Вам позвонят.
Николай Николаевич встал и, церемонно поклонившись, быстро вышел из комнаты…
Часть 2. Грабёж с извращением.
Комаров, слава Богу, давно уже не было и потому, лежа на пузе, Егоров с относительным комфортом разглядывал в мощный бинокль стоящий перед ним двухэтажный особняк. Собственно, в уме он давно уже представлял себе расположение всех его комнат, но все равно лишний раз посмотреть стоило, ибо идти туда было ещё рано…
Никаких бумаг подписывать не потребовалось. Позвонивший позавчера человек приятным женским голосом назвал Андрею код камеры хранения на ближайшем вокзале и номер телефона, по которому ему следует отчитываться по окончании задания, а также в любом экстренном случае.
Развернув дома пакет, парень обнаружил в нем черный, матовый пистолет, с отдельно лежащим глушителем, бинокль, флэшку, небольшую красную коробочку с надписью "электронная отмычка" и приклееной к ней скотчем инструкцией, полиэтиленовый кулёчек с надписью "корм для собак" и пластиковую карту "visa" на его имя.
На флэшке обнаружился план большого двухэтажного особняка, фамилия, имя, отчество клиента и само задание: проникнуть в дом, вскрыть на втором этаже сейф и изъять из него красную папку с документами. При необходимости и охрану, и самого хозяина жилища можно было в живых не оставлять. Сигнализацию, как уверяли, после двенадцати ночи отключат, а охранник будет только один. Еще ему сообщали, что это, так сказать, пробный шар и, в зависимости от исхода дела, его судьба будет решена в ту или другую сторону.
Ну, а так как Андрей очень хотел, чтобы его судьба повернула в лучшем направлении, то он решительно взялся за работу…
Первым делом Егоров перебросил через забор два купленных в ларьке у какого-то узбека чебурека, в которые он для верности добавил снадобья из предоставленного ему кулёчка, хотя, если верить телевизору и некоторым его знакомцам, от сего лакомства собачки откинули бы лапы и без всякого яда.
Подождав минут десять, Андрей нажал на коробочке красную кнопку и, дождавшись короткого писка, потянул ручку калитки на себя. Войдя во двор, он сразу увидел лежащего без движения у будки здоровенного волкодава, видимо, успершего сожрать оба гостинца. Поднявшись на невысокое крылечко, парень проделал ту же процедуру с входной дверью и слегка приоткрыл хорошо смазанную, массивную створку. Там был полумрак и, не обнаружив ничего опасного, Андрей быстро прошмыгнул внутрь. В прихожей, к облегчению новоявленного воришки, никого не оказалось и лишь из какого-то дверного прямоугольника в коридор падал свет. Подойдя поближе и заглянув из-за угла, Егоров увидел довольно интересную картину.
Развалившийся на тахте здоровенный парняга, закатив глаза, прихлебывал из темной бутылки пиво, а в это время довольно пышная, грудастая блондинка, исполняла ему номер, который у древних китайцев назывался "игрой на флейте любви".
Никакой жалости к обоим у Андрея не было. По документам на флэшке сии деятели, в купе с их хозяином, промышляли торговлей героином, вот только компромат добыть на них законным путём всё никак не удавалось.
У Егорова, в свое время, лучший друг в универе подсел на "герыча", так что он не по наслышке знал об этой беде и не задумывался бы не минуты, но все же вид двух обнаженных, беззащитных тел не позволил ему дать волю эмоциям.
Пулей залетев в комнату, Андрей стукнул блондинку рукояткой пистолета по голове, а не успевшему опомнится парню дал ребром ладони по шее. Затем разорвал простыню на куски и добросовестно связал обоих, засунув им в рот вместо кляпа обнаруженные у тахты, судя по аромату, не первой свежести носки.
Покончив с охраной, Егоров осторожно поднялся по крутой лестнице на второй этаж. В освещенном неярким светом холле стоял большой биллиардный стол. Во всех углах находились кустистые кадки с похожими на папоротники растениями, а прямо за биллиардом расположилась огромная кованая кровать, на которой спрятавшийся за кадкой, офонаревший Андрей увидел необычное для него действо.
На толстом матрасе лежал намертво прикованный наручниками за руки к спинке кровати голый, довольно упитанный, средних лет мужчина, высоко задрав ноги на плечи стоящего рядом, здоровенного, мускулистого негра, тоже полностью обнаженного, совершавшего поступательные движения взад и вперед. Около головы мужика пристроился, тоже без признаков одежды, азиат, вроде, японец, делавший со ртом пузатого то же, что негр делал с его задом. При этом самурай, время от времени, с криком "банзай" охаживал обоих симпатичной кожаной плеткой, что, вопреки ожиданию Егорова, вызывало у них на лицах лишь сладострастную гримасу.
Решив, что столь экзотической порнографии ему на сегодня хватит, Андрей выбежал из-за кадки, схватил со стола тяжелый биллиардный шар и вместо приветствия запустил негру в лоб. При попадании гул пошел такой, будто зазвонили в царь-колокол. Негр отвалился от вожделенного зада и грохнулся на пол.
Оказавшийся дюже проворным, косоглазый японец совершил с кровати неимоверный кульбит и попытался достать голой пяткой Андрея в грудь, но тот прямо в полете стукнул его кулаком по волосатым причиндалам и добавил, уже визжащему на полу, ребром по шее. Без промедления подойдя к лежащему, ошеломленному хозяину, Егоров направил на него удлиненное глушителем дуло.
Ему ещё ни разу за свою короткую жизнь не приходилось убивать человека. Причем из классики он помнил о несомненно последующих за этим жестоких моральных терзаниях. Но даже если бы он не знал всей правды о хозяине дома, то то, что ему невольно пришлось здесь увидеть, сделало его на некоторый промежуток времени совершенно бесчувственным роботом. Дважды нажав на курок и безразлично скользнув взглядом по остекленевшему лицу покойника, Андрей, уже не спеша, подошел к висевшей на стене картине, а затем без всякой жалости сбросил её на пол. Набрав в обнаружившейся на стене светящейся панели вбитые в память десять цифр, достал из открытой амбразуры красную папку, не трогая лежащие внутри пачки денег, спокойно посмотрел на лежащий на полу труп и быстро набрал на мобильнике номер…
Согласно полученным по телефону указаниям, проехав на машине два квартала, Егоров свернул в какой-то темный переулок, подкатил к старому, покосившемуся домишке и, остановив машину, вышел на пустынную улицу. Отворив противно скрипнувшую, деревянную калитку, Андрей целеустремлённо прошествовал к скособоченному, древнему сортиру. Зайдя внутрь и с радостью увидев расположенную прямо под ногами полуметровую дырку, парень вытащил из-за пазухи герметично упакованную в пластиковый пакет, красную папку, осторожно опустил её в отверстие и с чувством выполненного долга вернулся к машине...
Ещё через полчаса, распаренный и одетый в махровый китайский халат, Егоров задумчиво курил сигарету, стоя на своём балконе, и с интересом размышлял о превратностях судьбы…
Часть 3. Мальчик в очках.
Что самое интересное — Николай Николаевич не обманул. И на следующий день Андрей получил короткое сообщение о том, что на его карту зачислено три миллиона рублей. Пока Егоров пытался сосчитать рябившие перед глазами нули, на его почту пришло пространное письмо, где некий Жорж Гордон сообщал ему, в довольно изысканной форме, что в недавнем пари, по поводу девственности Моны Лизы, Андрей оказался полностью прав. Исходя из этого, Гордон, как человек чести, считает своим долгом оплатить обговоренную при свидетелях сумму в пятьдесят тысяч долларов. После чего стояло число, роспись и уверение в совершенном к нему почтении.
В раздумье почесав затылок и не вспомнив никого из своих знакомых со столь странным именем, Егоров списал все это на выдумки его недавнего работодателя и с лёгким сердцем пошел завтракать.
К его удивлению, никакие такие навязчивые мысли по поводу вчерашних свершений его не мучили. Прокручивая в голове то, что было, он даже почувствовал какое-то удовлетворение, и тотчас же испугался, сразу же записав себя в извращенцы. Но доев амлет и выйдя с неизменным кофе и сигаретой на балкон, он уже решил для себя, что ничего необычного в его чувствах нет, а есть лишь законная радость от хорошо сделанной работы, да к тому же тот мерзавец и не стоит того, чтобы переживать по его поводу.
Успокоенный таким образом Егоров вернулся в комнату и, развалившись в глубоком кресле, включил телевизор.
Показывали местные новости и Андрей с изумлением увидел на экране недавний двухэтажный особняк, около которого вальяжный, усатый корреспондент брал интервью у совершенно черного негра со слегка непривычным для русского уха именем Мбене.
Первым делом репортер сообщил, что вчера ночью на дом известного бизнесмена Кравцова было совершено разбойное нападение, во время которого означенного коммерсанта злодейски убили, а из его сейфа была похищена довольно солидная сумма денег, что-то около сорока миллионов рублей.
Затем вышеназванный Мбене на довольно сносном русском языке, в красках, рассказал, что накануне он приехал к своему лучшему другу, известному предпренимателю Кравцову, с целью выпить с ним по чашке чая, а также вышеозначенный господин пообещал подарить господину Мбене очень теплый свитер, который, ввиду надвигающейся страшной русской зимы, был ему просто необходим. Где-то после двенадцати ночи, когда они, как добропорядочные люди, собирались укладываться спать, к ним в комнату ворвался некий громадного роста грабитель, одетый в шапку-ушанку и вооруженный автоматом Калашникова. Безо всяких причин, первым делом бандит пристрелил хозяина дома, а затем, влепив прикладом беззащитному негру по лбу, отправил того в небытие.
В подтверждении правдивости своих слов Мбене показал огромную шишку на лбу и сказал, что сегодня же улетает домой и лучше всю жизнь будет питаться одними бананами, но никогда больше не вернётся в Россию.
Затем по телевизору показали больничную палату, где лежащий под простыней несомненный японец тонким голосом уверенно заявил, что напавший вчера на дом господина Кравцова разбойник был несомненным ниндзя, о чем свидетельствует характер полученных косоглазым травм. Стоящий рядом доктор сказал, что жизнь японца находится вне опасности и операция по кастрации прошла довольно успешно. В завершении самурай объявил благодарность русским докторам и выразил надежду на скорое возвращение Курильских островов его далекой родине.
Улыбнувшись последним словам, Андрей вырубил плазму и на минуту задумался.
Денег из сейфа он, конечно же, не брал, а вот их пропажа получалась довольно странной. Но, в конце концов, в доме оставалось четыре живых человека и любой из них мог под грядущий несомненный переполох стырить бесхозные денежки, справедливо полагая, что все подозрения попадали на неведомого пока убийцу.
Отмахнувшись от решённой, как ему показалось, проблемы
Егоров зевнул и стал собираться на, необязательную теперь работу…
— Рыба, — радостно сказал тот, что похудее и шлёпнул доминошкой об стол, — гони сто баксов, Баклан.
— Вечно ты на отскоках выигрываешь, Кузя, — недовольно ответил плотный крепыш, одетый, как и его напарник, лишь в пестрые, семейные трусы.
— Думать надо, земеля, а ежели у тебя в башке одна извилина, да и та — прямая, то я в этом не виноват.
— Какая там извилина, — недовольно пробурчал Кузя, протягивая товарищу сотенную, зеленую купюру, — не мой день сегодня просто.
— Что-то в этот раз долго, уже час, как заказали, должны уж подъехать.
В это время от входа позвонили и осторожный Баклан, накрыв рубашкой лежащий на диване револьвер, отпер дверь.
На пороге стояла рыжеволосая, грудастая девица. Раскрашенная, как индеец, одетая в коричневую мини юбку и ярко красную, усеянную стразами, блузку.
— Вот это да, — только и смог вымолвить Баклан.
— Салют мальчик, — сказала девица басом и, отодвинув шикарным бюстом мужчину в сторону, прошла в комнату.
— Принимайте заказ, ребятки, а так как я сегодня в ударе, обещаю вам бессонную ночь и море любви, — жрица любви сложила губы трубочкой и послала обоим воздушный поцелуй.
— Эй, мы же двух заказали, — раскрыл рот Кузя.
— А тебе что, меня одной мало? — Грозно подбоченилась рыжая. — Я тебя уверяю, наглец, что через полчаса, когда ты попробуешь секс в моей фирменной позиции на столе, ты забудешь обо всех шлюхах в мире, кроме меня, конечно же. А вообще, шалунишки, я предпочитаю трах втроем, так меня больше заводит.
— Ладно, замнем для ясности, — завершил спор Баклан и, посадив красотку на колени, принялся беззастенчиво её лапать. Спустя короткое время, когда его блудливая рука проникла у девицы между ног и нащупала там то, чего, видимо, по его мнению, там быть не должно, выражение лица у распалённого Баклана, резко поменялось.
— Забыла тебе сказать милый, что я гермофродит, — обворожительно улыбнулась деваха и врезала Баклану головой в нос.
Затем, не давая опомниться сидящему на стуле Кузе, она с разворота влепила ему каблуком в горло.
Бедняга кувыркнулся на пол, а шлюха, между тем, быстро связала обоих вынутой из сумочки, тонкой капроновой веревкой.
Затем барышня подошла к старому облезлому шкафу и, вытащив оттуда блестящий, серебристый дипломат, поставила его на стол.
Подумав с минуту, она набрала на кодовом замке заученные десять цифр и, внимательно осмотрев содержимое, защёлкнула чемодан и быстро покинула квартиру…
Сидя в машине и снимая одеколоном остатки грима, Андрей неотвязно думал.
Какая удача, что он не забыл номер кода с сейфа покойного господина Кравцова, и довольно странно, что эти цифры подошли.
Вот только лежащие в дипломате пакеты с несомненным героином сильно не понравились парню.
Зачем был нужен чекистам наркотик? Ведь не собиралась же государственная контора сбывать наркоту. Скорее всего, просто таким способом они изъяли его из рук бандитов. Ну, а почему бы их просто не арестовать, Андрею думать не хотелось и, отмахнувшись от мысли, как от навязчивой мухи, он резко нажал на газ.
Передав дипломат какому-то толстому таджику, который торговал фруктами в небольшом павильоне, Андрей медленно пошёл по направлению к машине.
Вдруг он увидел, как в одной подворотне двое подростков лениво пинают ногами лежащего в луже мальчишку, которому на вид можно было дать лет семь.
— Что же это вы, вдвоем на одного? — Спросил Егоров, подойдя вплотную.
— А так веселее, — ответил прыщавый, белобрысый пацан и нагло улыбнулся щербатым ртом.
— Ну, тогда я тоже сейчас повеселюсь, — сказал Андрей и двумя быстрыми, но несильными ударами отправил обоих насильников в эту же лужу.
Полежав с минуту в грязи, оба подростка подскочили, врубили последнюю передачу и через мгновение исчезли из виду.
Андрей заботливо поднял мальчика из лужи, как мог, его отряхнул и участливо спросил:
— И часто они так?
— А когда на глаза попадусь, так и бьют, — ответил парнишка, протирая носовым платком грязные очки.
— А сдачи давать не пробовал?
— Один раз, только тогда они мне чуть глаз не выбили, лучше уж потерпеть, им быстро надоедает.
— Что ж тебя папка драться-то не научит? — Поинтересовался Егоров.
— Нету у меня папки, — насупился мальчик, — одни мы с мамкой живём.
— Ладно, не обижайся, лучше давай я тебя до дома провожу, а то ещё подкараулят мерзавцы.
— Это они могут, — шмыгнул носом подросток, — я тут недалеко живу, за углом.
Обняв своего неожиданного знакомца за плечи, Андрей неторопливо пошел по узкой бетонной дорожке и сквозь непрерывную мальчишечью скороговорку думал о том, что все же жизнь — на редкость удивительная штука…
Часть 4.
Тёплым июльским утром, под яркими лучами восходящего солнца, спешащие на работу горожане стали невольными свидетелями удивительного происшествия, которое никак не попадало в категорию обыденных, а по некоторым параметрам вполне было достойно места в Книге Рекордов Гиннеса.
Одетый в жёлтую, выцветшую тюбетейку, потасканный, пёстрый халат и неопределённого цвета брюки, молодой, усатый, явно среднеазиатской национальности мужчина, подошел к стоящей у обочины машине полиции, приспустил грязные штаны и, с видом неимоверного облегчения, стал мочиться на правое заднее колесо. Закончив свое небольшое дельце, иностранец достал из халата кусок газеты и с сосредоточенным видом принялся его мять. В это время из передней двери вылез красный от злости мордатый капитан и, подойдя к гражданину, громко сказал:
— Ты что творишь, чурбан вонючий, здесь тебе не аул, где каждого ишака обоссать можно. Да ты у меня щас языком всю машину отполируешь. Да я тебя на пятнадцать суток в камере с уголовниками закрою, скажу, что ты малолетку трахнул, и насрать, что они там из тебя Гюльчатай сделают.
— Я твой рот ипал, насяльника, — неуклюже попытался оправдаться чурка, — сортир рядом нету, а бедный киргиз сильно пиписать мана охота. Я сейчас какулю сделаю и пойду на работа, на стройка. Твоя машина осень хорошо стоит. Из-за неё люди не видно сафсем.
С этими словами гордый сын востока подошёл к другому колесу, сел впритирку на корточки и снял штаны, очевидно, готовясь к облегчению. Онемевший от такой наглости полицай, не долго думая, огрел киргиза дубинкой по загривку, а затем схватил его за шиворот и башкой вперед зашвырнул на пустое заднее сидение. Потом сел за руль, захлопнул дверь и рванул вперед со скоростью, которой, наверняка, позавидовал бы сам Михаэль Шумахер…
Весь месяц Егоров исправно ходил на работу. Зачем он это делал, он не мог сказать даже самому себе. Видимо, правду говорят высоколобые ученые о том, что инерцию трудно победить. Ведь, имея в кармане шесть миллионов рублей, можно вполне себе позволить жить безбедно и без работы. Между тем, Андрей практически не поменял жизненного уклада. Изменилось лишь то, что по ночам он перестал искать приключений на пятую точку, а вместо этого неожиданно увлекся чтением книг. Читал в основном фантастику, а иногда, отрывая усталый взгляд от мелких печатных строчек, вспоминал мокрого, тщедушного мальчишку в дешёвых пластмассовых очках, которому он так кстати помог спастись от хулиганов.
Может потому, что его облик и судьба как две капли воды были похожи на его собственные, вот только, в отличие от него, у Андрея вовремя нашёлся дед, который помог ему вырасти в сильного, уверенного в себе мужчину. И если не найдётся рядом нужный человек, то судьба парнишки будет незавидной. В этом мире слабым трудно выжить. Очень просто оказаться на обочине жизни, и Андрей дал себе слово обязательно зайти к этому мальчишке и попытаться чем-нибудь ему помочь…
Форма капитана была Андрею слегка великовата, но всё же не сидела, как на корове седло, зато документы были настоящие, и с помощью приклееных усов и кое-каких косметических манипуляций Егоров стал очень похож на лежащего в данный момент в спеленутом виде в каком-то сарае полицая.
Андрей доехал до указанного ему по телефону дома, вышел из машины, поднялся на третий этаж и три раза нажал на звонок, находящийся над стальной, облупленной дверью.
— Кто там? — раздался пропитой, мужской голос.
— Гражданин Нефёдов? Я ваш новый участковый, вот мои документы, -показал в приоткрывшуюся дверь Егоров корочки.
— И чем же я провинился, капитан? — спросила выглянувшая небритая рожа, от которой за километр несло застарелым перегаром.
— На вас соседи жалуются. Говорят, вы в прошлый понедельник их собачку пнули. А собачка у них дюже дорогая, отвечать придется.
— И ещё раз пну, — яростно заорал мужичок и открыл двери настежь, — эта кобелина повадилась срать около моей двери, на коврик. Неужто я такое ****ство терпеть должен? И, что самое гнусное, хозяин в курсе дела. Когда эта тварь свою гадскую нужду справляет — он рядом стоит и за поводок не тянет. Мне ж в глазок-то всё видно.
— Будете подавать встречную жалобу?
— Буду.
— Тогда пройдёмте в квартиру и будем составлять протокол.
Мужик развернулся к Андрею спиной, а тот закрыл дверь и наотмашь ударил бедолагу по голове. Затем придержал падающее тело, дотащил его в комнату и заботливо уложил на старый, продавленный диван.
В квартире у, видимо, одинокого мужчины царил полнейший бардак. На захламлённом столе валялась посуда из-под спиртного, обглоданные селёдочные хвосты, бычки от сигарет и вскрытые консервные банки, с уже начинающим вонять содержимым. Не став задерживаться в комнате, Андрей прошел на густо заставленную пустыми водочными бутылками кухню, открыл холодильник и вытащил маленький, синий контейнер. В нем оказались четыре пузатые ампулы без надписи. Егоров хмыкнул, положил находку в карман и не спеша покинул ставшую неинтересной квартиру.
Переодевшись в машине в гражданку и выбросив «киргизский» наряд вкупе с полицейской формой в ближайший мусорный контейнер, Андрей подошёл к торгующей у скамейки семечками, благообразной бабуле, сунул ей коробку, нагло насыпал полный карман семечек и, даже и не подумав рассчитаться, браво пошел между домами. Пройдя два квартала, он в нерешительности остановился у невзрачного подъезда в кирпичный, шестиэтажный дом.
Что он скажет мальчишке и как его примет мать парня? Кем его посчитает и стоит ли вообще идти, ведь, если подумать, он даже не спросил у него имени. Но, вспомнив свое горемычное детство и воскресив в памяти образ облитого грязью, забитого мальчика, Егоров решительно потянул ручку двери, а, уже входя в подъезд, почувствовал сильную боль в затылке и тут же провалился во тьму.
Часть 5. Плюшевый мишка.
Когда-то, очень давно, мама купила маленькому Андрею дешёвого плюшевого мишку. И с тех пор, где бы он ни был, он всюду таскал его за собой. Еще с раннего детства он почему-то знал, что сей талисман сохранит его от беды. Но несколько лет назад он эту игрушку потерял, причем перерыл всю квартиру, но так и не нашел концов.
И тут, потихоньку приходя в себя, открывая тяжелые, как-будто налитые свинцом веки, он увидел стоящего на невысоком трюмо медведя.
Совпадение было настолько точным, что Егоров будто перенесся лет на двадцать назад и даже почувствовал запах маминых пирожков, а еще аромат свежесваренного кофе — то, что он обожал больше всего на свете.
— Ты меня помнишь? — спросило наклонившееся над беднягой, одетое в очки, озабоченное детское лицо, — я Данька, мы недавно виделись.
— Не трогай его, сынок, — послышался музыкальный, женский голос, — ему сейчас говорить вредно.
— Я помню, — с трудом сказал Егоров, — ты хулиганов на улице гонял.
— Ну уж и гонял, — смутился мальчик, — это они меня гоняли, а если бы не ты, могли бы и до смерти забить.
— Как я сюда попал, Даня?
— Мой сын вас сюда притащил. Не знаю, как он это сделал, но уверяет, что был один, — сказала милая зеленоглазая женщина, гладя его по голове.
— Мне, наверное, идти надо, — попробовал приподняться Егоров и тут же, скрючившись от боли, упал на постель.
— Тебе лежать надо, — перешла на ты с ним незнакомая девушка. — Ты по голове чем-то тяжелым получил, а как я понимаю, в больницу тебе неохота.
— Да уж, — сквозь зубы заметил Андрей, — туда мне точно ходу нету. Сколько я тут лежу?
— Третий день. Хотела уже в скорую звонить, но жар понемногу спал. Завтра ходить попробуешь.
— А как же я…
— Ничего страшного. Я в больнице медсестрой работаю, мне не впервой утки за больными выносить, да и Данька за тобою днём и ночью ухаживал, считай, не отходил от тебя ни на шаг.
— Как зовут-то тебя, спасительница? — как можно мягче спросил Андрей.
— Катериной зовут, а Данька ракетной установкой кличет. Это за то, что я по дому как ракета все делать успеваю.
— Я буду звать тебя Катюшей, можно? — попросил Егоров и неожиданно для себя нежно пожал её горячую руку.
— Хочешь кофе? А я ещё пирожков с капустой напекла?
— Хочу, — сказал парень и неожиданно провалился в сон.
Времени поразмышлять у Андрея теперь было немеряно. К тому же Николай Николаевич лично позвонил ему и сообщил, что произошло досадное недоразумение и виновные уже наказаны. Напоследок «начальник» сказал, что на работе ему дали внеочередной отпуск и, пожелав Егорову скорейшего выздоровления, положил трубку.
С каждым днем самочувствие больного улучшалось. Данька отходил от него только на время школы, всю остальную часть суток без ответно посвящая Андрею.
Он даже сдвинул свою кровать поближе к егоровскому дивану, чтобы ночью можно было рассказывать ему о своих нелёгких мальчишеских буднях.
С Катериной Андрей как-то сразу нашел общий язык, а, пообщавшись подольше, почувствовал, что она нравится ему как женщина и подчас, ощущая её теплый и ласковый взгляд, а также мимолетное заботливое касание, он понимал, что и он ей не безразличен.
Иногда Андрей ловил себя на мысли, что Катино лицо ему смутно знакомо, как-будто он её когда-то уже где-то видел, причем знакомство, хоть и было мимолетным, но все же отнюдь не рядовым. Спросить не хватило наглости и парень, положившись на собственную память, подумал, что со временем несомненно всё припомнит.
Месяц пролетел незаметно. Наверное, это было лучшее время в жизни Егорова за последние несколько лет.
Он сводил Катю с Данькой в зоопарк, покатал на каруселях, вытащил в кино, но чаще всего они просто гуляли где-нибудь в парке, держась за руки и уплетая прохладное мороженое. Андрей даже на какое-то время забыл про своего работодателя, но, к сожалению, тот про него прекрасно помнил и однажды утром на телефон Егорову поступил короткий звонок с прекрасно знакомого ему номера…
Теплым летним вечером в дорогущий ресторан под романтическим названием «Покуролесим» зашел модно одетый молодой человек, в безукоризненно пошитом костюме, с антикварной тростью в руках и, к удивлению официанта, заказал себе бутылку «Столичной», порцию жареной картошки, тарелку «Оливье» и поллитровую кружку «Старого мельника».
Дав офонаревшему холую на чай десять тысяч рублей, посетитель налил полный бокал водки и, не поморщившись, выцедил его как воду. Запив это дело пивом, мужчина обвел взглядом немногочисленную публику и, подойдя к сидящей одинокой парочке, пригласил даму на танец. Не дожидаясь согласия её кавалера, он схватил девицу в охапку и минут десять лихо отплясывал с ней нечто, отдаленно напоминающее вальс, причем руки джентльмена постоянно пребывали на том месте тела «красотки», которое назвать талией можно было только с большой натяжкой. Покончив с танцем и вернув девушку её законному владельцу, незнакомец выпил еще бокал, сунул подпирающему колонну охраннику пачку денег и потребовал немедля цыган с гитарой. Когда требуемые цыгане были ему доставлены, он жахнул третью дозу, отполировал это пивом и, осыпав изумлённых будулаев купюрами, приказал петь романсы. Вдоволь напевшись с ромалами песен и даже всплакнув кому-то из цыганок в пышные юбки, богач опять подошел к давешней девице и нагло повёл её на эстраду, попутно дав в морду вздумавшему возражать кавалеру. Потанцевав, он потребовал ещё водки и также велел позвать хозяина, ибо здесь его плохо обслужили и, если ему не предоставят владельца этого вертепа через минуту, он разнесет его до основания, а на руинах построит общественный сортир, что, по его мнению, будет гораздо полезнее для города.
Пришедшему через минуту вспотевшему хозяину мужчина, незаметно для других, сунул пистолет под ребро и полностью вменяемым голосом приказал вести себя к нему в кабинет…
Через пятнадцать минут, выйдя через чёрный ход, выглядевший абсолютно трезвым Егоров поймал такси и, назвав шоферу адрес, мчался по сияющему огнями, ночному городу. Тормознув машину около какой-то церквушки, он подошел к вонючему и оборванному бомжу, сунул ему тощий почтовый конверт и, положив в лежащую у его ног грязную кепку пятитысячную купюру, укатил на поджидавшей его машине туда, куда, с недавних пор, так сильно его тянуло.
Часть 6. Боль и память.
Музыка звучала, казалось, со всех сторон сразу. Повсюду горели разноцветные гирлянды, а пол был усыпан толстым слоем конфетти. Андрей сжимал в своих объятиях какую-то красивую девушку в кошачьей маске и они медленно кружились в чудесном, чарующем танце под смутно знакомую мелодию. А когда музыка кончилась и девушка со смехом сдёрнула с себя кошачье обличие, все кусочки мозаики вдруг встали у него в голове на свои места и от этого почему-то сделалось нестерпимо больно…
Резко проснувшись, Андрей осторожно вытянул руку из-под головы сонной Кати и, сев на кровати, нашарил в кармане джинсов сигареты.
Сон не забылся, наоборот, картинка стояла перед глазами, как живая, но только вот что теперь с этим делать, Егоров пока не знал. Из долгого раздумья его вывел неожиданно прозвучавший телефонный звонок, ответив на который, он быстро оделся и, ласково посмотрев на спящую девушку, вышел из комнаты…
Они мирно сидели в небольшом, уютном кафе в самом центре города и неспешно обсуждая наболевшее, прихлёбывали довольно недурственный кофе.
— Вы ведь уже наверняка поняли, Андрей Александрович, что к государственной конторе мы не имеем никакого отношения. Ну, ну, не смущайтесь, я это знаю. Отсюда и ваша просьба.
Знаете, я ведь не злодей и не прирожденный маньяк. Я обычный человек, который желает нормально жить и попутно пытается делать жизнь в этом городе чуточку лучше, чем она есть. Согласитесь, что избавившись от того подонка, которого вы ликвидировали в особняке, люди только выиграли, равно как и во всех других операциях с вашим… участием.
— У меня появилась семья, — ответил Андрей, — и я просто не могу смотреть им в глаза, занимаясь такой грязной работой. Я не ангел, далеко нет, но буквально на днях я обрёл наконец смысл своей, еще вчера бессмысленной, жизни и не хочу это потерять, пусть даже и ценою жестоких действий с вашей стороны. Понимаю, что с вами мне в одиночку не совладать, а в полиции меня примут, в лучшем случае, за идиота, поэтому надеюсь только на вашу порядочность, если, конечно, она у вас осталась. В любом случае я разрываю наш контракт, карту могу отдать прямо сейчас, а вы вольны делать всё, что хотите, — с этими словами Егоров положил карту на столик и, поднявшись, собрался уйти.
— Подождите минутку, молодой человек, — остановил его Николай Николаевич и сильной рукой усадил обратно на стул, — я вам говорил, что вы мне симпатичны и знаете, я в вас не ошибся. Заберите свои деньги, вы их честно заработали и, так и быть, дам вам шанс отойти от дел. Не говорю «навсегда», но, по крайней мере, на довольно приличный срок, по истечении которого мы еще обсудим наши взаимоотношения. Выполните ещё одно моё задание и можете быть свободны.
С этими словами мужчина, как фокусник, извлёк из-под стола невзрачную черную папку, положил её на стол, поднялся и, не спеша, покинул кафе…
Андрей не догадывался, какие связи задействовал его наниматель, но приняли Егорова в борделе, кланяясь до земли, и через десять минут переговоров ему была предоставлена маленькая уютная комната с находящейся внутри широкой кроватью и сидящей на ней малолетней жрицей любви.
— Мне раздеться или вы сами, — смущенно спросила соплюшка лет четырнадцати, — некоторым нравится самим меня раздевать.
— А что, есть которые по-другому любят? — Купаясь в презрении к самому себе от того положения, в котором он находился, спросил Андрей.
— Всякие попадаются, дяденька. Некоторые просят, чтобы я их раздевала.
Егоров представил эту картину в уме и его чуть не стошнило.
— И нравится тебе такая работа?
— Я привыкла, ничего. Да и клиенты иной раз ласковые попадаются и симпатичные тоже, хотя чаще волосатые да пузатые.
— А что же не уйдёшь?
— Отсюда не убежишь, — почему-то разоткровенничалась девочка, — нас в подвале держат, мы же все детдомовские, а кто просто по глупости от родных удрал. Они таких сразу на улице вычисляют и или едой заманивают, либо просто в подворотнях отлавливают.
— И сколько же вас в этом подвале сидит? — Сжав кулаки, спросил Андрей.
— Человек десять, наверное, там и мальчики есть.
— Вот что, милая, хочешь отсюда сбежать?
— Конечно хочу, все хотят.
— Где находится этот подвал?
— А как отсюда выйти, так справа лестница вниз идет. Только там замок и охранник сидит.
— Тебя как зовут?
— Таня.
— Послушай, Танечка. Посиди, пожалуйста, здесь тихо немного, я схожу, выпущу ребят, а потом за тобой придут хорошие люди, обещаю, — Егоров потрепал девчушку по курчавой голове и осторожно выглянул за двери.
В той папке, что Николай Николаевич вручил Егорову, была довольно подробная информация об одном специфическом борделе, где за большие деньги местные извращенцы-богатеи могли попользоваться малолетними беспризорниками, которых различными способами отлавливали по всему городу и после небольшой санобработки пускали в употребление. Честно говоря, Андрей не увидел в этом деле никакой выгоды для своего работодателя, кроме, разве что, желания разворошить это помойное гнездо и тем насолить его неизвестному хозяину, оставаясь при этом полностью не при чём. Впервые столкнувшись с подобной мерзостью, Егоров дал себе слово довести эту работу до конца. Его дело было освободить ребятишек, устранить охрану и, позвонив по знакомому номеру, а также дождавшись приезда соответствующих органов, тихо смыться.
Видимо, обнаглев за долгие годы безнаказанности, охранников поставили всего двоих и Андрей, оставив того, что в холле, напоследок, потихоньку спустился по лестнице вниз. Подвал был довольно-таки обширным. В дальнем конце распологалась небольшая клетка с висевшим на ней огромным замком. Рядом сидел охранник с автоматом Калашникова на коленях и увлечённо смотрел телевизор, стоящий на журнальном столике.
Прикинувшись пьяным, Егоров вихляющей походкой подошел к мордовороту и заплетающимся языком спросил:
— Слышь, братила, а как мне на улицу выйти, а то я уже с час по вашему заведению шастаю, а выйти никак не могу.
— Куда ж тебя голова пьяная занесла, — удивился охранник, — пойдем покажу выход, — и, повернувшись к парню спиной, вальяжно пошел к маячившей впереди лестнице. Более удобного момента Андрей ждать не стал и, рубанув его ребром ладони по шее, небрежно уложил возле сырой стены. Затем снял у него с пояса ключи и быстро открыл клетку. Внутри находилось с десяток жмущихся друг к другу подростков обоего пола примерно от десяти до четырнадцати лет, одетых небогато, но опрятно. Прямо на полу были расстелены огромные матрасы, где дети, видно, и спали вповалку, а из развлечений валялись две сильно потрёпанные, старые книжки.
«Что же творится с нашем миром и куда всё катится», — с тоской подумал Андрей и подошел к удивленным детям.
— Так, ребята, все плохое кончилось. Надеюсь, навсегда, только прошу вас не разбегаться. Сейчас за вами приедут из полиции и каждому помогут. Прошу вас лишь немного подождать.
С этими словами Андрей вывел подростков из заточения, забросил туда охранника, закрыл замок на ключ и с облегчением набрал номер телефона.
Убедившись, что дети в порядке и что ни увечных, ни раненых среди них нет, Егоров на цыпочках поднялся по лестнице в холл, неслышно подкрался к сидящему в глубоком кресле мордатому мужику, схватил стоящий рядом массивный, пустой графин и с силой опустил ему на голову. Затем Андрей вышел на крыльцо, с удовольствием вдохнул свежего воздуха и, дождавшись приближающихся к дому полицейских машин, спокойно скрылся за углом…
— Почему ты сразу не сказала мне, что он мой сын? — глухо спросил Андрей у нервно теребящей влажное полотенце Кати.
— Я не думала, что для тебя это так важно, ведь столько лет прошло. Я и Даньке сказала, что отец умер, ещё до его рождения.
— Я искал тебя. Боже, я так хотел тебя найти, — тщетно пытаясь остановить проступающую влагу на глазах, проговорил Андрей, — но, что я мог сделать, когда знал только твое имя. Да я в это кафе приходил через день наверно с полгода.
— Молодая я была, глупая. Думала, для тебя это мимолетная интрижка. А когда узнала, что беременна, то просто испугалась последствий. Я же тогда в медучилище училась. Боялась, что попрут. У нас с этим строго было. Мишку вот твоего сохранила. Он у тебя тогда в гостиннице из кармана выпал, а я подобрала. Что же с нами теперь будет, Андрей? — Грустно спросила Катя и умоляюще заглянула ему в глаза.
— Если честно, то не знаю, — ответил Егоров и отвел взгляд. — Я в последнее время столько натворил, что самому тошно. Ну почему я не встретил тебя месяца два назад. А сейчас… Даже не представляю, какая судьба меня ждет. И прости, мне надо подумать.
Андрей решительно поднялся со стула и, даже не оглянувшись, вышел из квартиры, аккуратно притворив за собою дверь.
За окном вовсю поливал разошедшийся не на шутку ливень, а вторая бутылка виски была уже полна наполовину или, рассуждая философски, наполовину пуста. Сидящий за столом Егоров второй час пытался напиться в хлам, но это у него почему-то не получалось и с каждой дозой на душе становилось все хуже и хуже.
Они познакомились лет восемь назад на новогодней вечеринке в каком-то недорогом кафе, куда Андрей с одногруппниками пришел, чтобы отпраздновать Новый год. Она сидела за соседним столиком, в компании таких же совсем молоденьких, раскрасневшихся девушек, и осмелевший от выпитого коньяка, совсем ещё юный Андрей бесцеремонно пригласил Катю на танец. Это было как гром среди ясного неба. Они понравились друг к другу буквально с первого взгляда и уже через час, сбежав с шумной вечеринки, полночи гуляли по заснеженному городу, а затем до утра любили друг друга, сняв номер в какой-то захудалой гостиннице.
Проснувшись утром в смятой постели, Егоров не увидел рядом Кати и в страхе подумал, что ему просто приснился сон, но сидящий на ресепшене дедуля подтвердил, что пришедшая вчера с ним молодая девушка ушла из гостинницы рано утром. Первое время он пытался найти свою случайную подругу, но, зная только её имя, это было невозможно, и в конце концов он прекратил бесплодные поиски.
Долгий звонок в дверь отвлек Андрея от воспоминаний и, с неохотой поднявшись, он, не спросив «кто», открыл дверь нараспашку.
На пороге стоял мокрый от дождя Данька и, взяв замерзшей ладошкой Андрея за руку, тихо попросил:
— Пойдем домой… пап. Мама тебя ждет и я тоже… так долго тебя ждал.
Мальчик неожиданно разревелся, а обуреваемый неизвестными ему доселе чувствами Егоров взял его на руки, прижал к груди и, схватив лежащую на столе куртку, быстро вышел из дома.
Через три часа Андрей и Катя сидели рядом с детской кроватью, на которой тихо сопел во сне зарёванный, но уже успокоенный Даня и с теплой нежностью глядели друг другу в глаза. Оба понимали, что будущее у них будет отнюдь не безмятежным, но по крайней мере они постараются наверстать всё, что было упущено за эти годы…