Это мой эпилог.
Это переплетение мыслей в убыточный сток,
Я возьму тут листок,
Накалякаю всё, что царапает жестоко линии,
Изодраны раны в ночах на аорте.
Я хочу, чтоб вы сгинули.
Убью. да хоть темп вы ускорьте.
Я же сам наплевал на период, когда все были злостными крысами.
Наплевал на тех мелочных птиц, что давно уже выросли.
Мне б узнать, как неловко им было, да хоть вкратце бы.
Но окрепли рогом судьбы их сердечные панцири.
Извините, неловкости сольные,
Что намерены созданы мной были.
Вы же быстро проблемы построили.
Бремя пути превратив из котла в крематории.
Вы будто тогда ещё были за жаждою крови, но
усвоил тогда я жизни урок
Что наш тандем не домино.
А что насчёт мира сейчас? не могу не забыть в мечтах я того ада солнца.
Моя сочная, сладкая, пышная лень.
Ну чего же ты встала, ложись и укройся,
А я скоро, любовь, снова лягу к тебе же в постель.
Но пока я калякаю мерзкими мыслями тут свои поражения
Что я с корнем возьму у детей, как отец, блять, с рождения,
Понимаю по ходу письма: эта исповедь лишняя!
Ведь косяк обожает, когда, раздувая его, о нём пишем мы.