Книга 3
(перевод поэмы Джона Мильтона)
Приветствую я свет святой, потомок рая первородный,
Сиянья вечного лучи!
Могу я выразить сомненья? Как Господ свет есть, злат бездонный,
И никогда вдали от них,
Живет для вечности других,
Течений ярких больше, чем сущностей чужих,
Но ярких.
Милее сердца твоего эфирный, радужный поток,
Его фонтан кому что скажет? До солнца,
И до рая самого, что будешь ты, и в отголосье
У Господа, и с мантией безосной
Восход Вселенной разбавляет тьма и глубь,
Победа пустоты расчерчивает грудь.
Я посещу тебя во мгле, крылом бесстрашным обмахну,
Бежим от Стикской лужи мы,
Твой плен не вечен, хоть и долог.
И в этом мраке нам гостить, в моем полете тишины,
Сквозь совершенство и сквозь тьму бежать на волю;
С другими нотами Орфея поет чарующая лира,
То песни Хаоса и Ночи,
Что вечна.
Не бойся, Муза из небес, рискни упасть на дно,
Тебе мучений не дано;
Однако тяжело и необычно: я посещу тебя без козни,
И чую твой душевный свет; но Посетитель
Твой без глаз, что рвется тщетно через воздух,
И не ему найти дано
Твой луч пронзительный, увы;
Не избежать дурной молвы
И не найти рассвет рожденный.
Такой густой глоток и ясный
Смог утолить твою державу,
Завуалированный мир.
Еще не сочен эликсир.
Я прекращу скитаться боле, где Муз увидеть можно мне,
В спокойном поле, или роще тенной, или на солнечной горе,
Чтоб не разбить любовь священной песни; но вождь
Сион твой и цветистые все книги,
Что хочет почитать в пути, и трели ручейка,
Я по ночам их посещаю сдалека;
Не забываю никогда в судьбе сравненных я мужей,
Я в рок и славу с ними равен,
Слепой Тирезий и Монид,
Пророки старые Финей и Тамарис,
Меня питают мыслями, но в славе
Мне нет гармонии от них; лишь песнь слабеет,
Я как бессонный сокол в чаще
Скрываюсь в мраке дня;
Мотив не ясен для меня
Его ночных воспетий; явился год
Сезоны возвратились, но ко мне
Не возвратился ясный день
Иль сладкий вечер, или утро,
И я увидеть не могу
Весенний цвет и летней розы,
Иль птичьих стай, или стада, или людские божества
С их сотней ликов;
Исчезли для меня красоты рая,
Их поглотила бешеная тьма
И окружила дымкою меня;
Отрезала от ясности путей,
И книга о познании и жизни
Навеки затворилась,
Прекрасное и вечное забылось.
Для пустоты отрадней блюда нет:
Природу разрушает и сжигает
И мудрости в спокойствии не знает.
Молчи! О, Муза молодая!
Мне Свет небесный радовал глаза,
Сияния духовного не зная.
Закрыла мир агатовая тьма,
Я не увидел солнца или света,
Вещей невидимых для смертных глаз поэта!
2007