Есть что-то унылое
в неподвижном поезде
ждущем зеленый
свет семафора
какое-то вынужденное смирение
покорное оцепенение
неподвижность которого
не есть готовность
к возобновлению движения
а ожидание лишено надежды
и чуждо нетерпению
как тупое безразличие
конвоируемого преступника
которому приказали
остановиться и стоять
и он послушно стоит
хотя не рад отдыху
потому что какой это отдых
если всего лишь передышка
||
----
----
||
Есть что-то бесконечно печальное
в неподвижном поезде
напоминающем
остановившиеся часы
с обвисшим маятником
который подчеркивает
своим застывшим весом
и мертвенным покоем
бездействие механизма
что-то жалкое и беспомощное
подобное змеиному хвосту
осеченному от головы
особенно если поезд товарный
неподвижный как снаружи
так и внутри
и даже машинист в кабине
замер и сгорбился
пот тяжестью состава
за его спиной
||
----
----
||
Вы спросите, где здесь рифмы, где размер?
Но размер рождается в движении.
Рифмы возникают на скорости.
Невозможна форма в состоянии полного покоя.
||
----
----
||
Есть что-то иллюзорное в рельсах
под остановившимся поездом
не ведущих неизвестно откуда
неведомо куда
что-то ожесточенно мрачное
и бессмысленно упрямое
в скрепляющих их шпалах
поперек железнодорожного пути
воспаленно жуткое
в красных глазах семафоров
вдруг это лишь отблеск заката
в слепом стекле
||
----
----
||
Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы.
Шел бродяга с ликом впалым,
Спотыкаясь, матерясь,
Но судьбу богам вверяя,
(Что за райскими дверями),
И, в итоге, рухнул в грязь.
Может, в этом был план,
Может, вдребезги пьян,
Может, местности скрытый изъян.
Помутилось в глазах.
Может, это слеза,
Может, боль – поручиться нельзя.
Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы.
Встал на четвереньки малый,
Чтоб с трудом продолжить путь
Мимо красных семафоров
Под божественным надзором
Как-нибудь куда-нибудь.
30 марта, 2018 г. Экстон.