о войне, и не только
Раскидало последним взрывом,
не уснуть. не просто раскидало,
а прошлой ночью снилось одеяло,
и дедова скрипучая кровать.
и мать...
Стояло лето, и повестку сунув,
посыльный козырнув, осунувшись ушел.
он вспомнил стол, нехитрый ужин,
такой же был походный узел,
который сам же и собрал.
Он долго ждал, когда попросят,
скоро осень и страда, он бросил всё,
плевать на бронь, в осаде город,
море, и кругом один огонь.
Тогда ему всё снились стоны,
перроны полные мужчин и слез,
вагоны, взрывы и окоп погост,
то было далеко до той войны.
Ему всё снилось, сердце билось,
каким то пулеметным ритмом,
битва, а за ней опять её сестра.
не страх, он побежден давным давно,
когда один, то всё равно.
Его всегда тянуло море, выбор пал,
и он упал, последний раз в родное поле.
поле, и росы волшебный блеск и клевер,
он в травы падая вдыхал его и верил,
в победы будущей весенний вальс,
он помнил вас, и ночь всего одну,
что протянула шлейф льняных волос,
но на войну.
Знакомый порт, присяга, новый борт,
и назначение ему, всё без значения,
когда ты знаешь для чего, и снят чехол,
готовы пушки, горсть ракушек и с собой,
сирены вой.
Сбор всей эскадры, замелькали кадры,
как рыбаку доверили торпедный катер,
и Божью Матерь попросив хранить,
он в море вышел, только не ловить.
За несколько походов стал угрюм,
он вспоминал набитый трюм и сети,
как радовались ловле словно дети,
всё растворилось, а теперь одни потери.
Хотя доносит о победах берег,
он вспомнил деда, и наказ беречь,
Семью и дом, готовым меч держать,
и самому готовым быть,
стоять за них, за них нещадно бить.
Он часто прижимал нательный крест,
отец, всегда его берег Отец, вернее оба,
и не стрАшны бомбы,
когда звучит в походе дробь сердец.
Но гибнут моряки, уходят кадры,
и в память о семье былой эскадры,
молчание и сто, какой там стол.
краюха черного, миг тишины...их к черту,
торпедной им в довесок, и пулеметною
косой по главному в крестах,
неведом страх, и в поворот, и в крен,
нет, не Одессу вам с колен.
Ушедших стук сердец последний знал,
он звал и приближал победную весну,
и рвало землю на куски и от тоски,
деревья кроны наклоняли,
все в печали.
Всё это на земле, а здесь вода и поле мин,
но лучше сгинуть, но держать Одессу мать,
к атаке катер! в профиль встать!
на полный ход, торпеды к бою!
сирены снова где то воют...
Залп, и еще один вдогонку- в цель!
их цепь, они одни, сдавило перепонки,
последние торпеды сменит пушка,
душно, залп, а снизу подлый скрежет.....
Взрыв оглушил всех, месть глубинной,
там дальше мины понял он.
и все...
он вспомнил шелест крыльев голубиных,
не отпустил штурвал, но всё пошло ко дну, он вспомнил ту одну...
Поздно... набрать бы воздух,
но с детства не любил копить и впрок- Отца урок,
который каждого любил,
и жизнь дарил - еще Глоток:
И понеслись былые кадры,
и свежеиспеченный мамой хлеб,
и он счастливей всех, с горбушкой,
по улице с подружкой босиком,
пусть в горле ком, но слез в воде не видно,
ни каплей не обидно, нет, что морем
Родину досталось покидать.
Мелькнул отец, пропавший его детством,
на первой мировой ,,спасая,,мир,
прибрежный тир, и первый поцелуй,
глаза её и руки. стихли звуки.
Прощайте мама, вы друзья простите...
рвутся нити, и чем ниже, тем темней.
он не жалел, что выбрал катер,
он снова вспомнил платье белое и Катю,
и запах груш, которые тогда собрав,
спешил под солнце утром занести.
в ушах свистит, и темнота. ни зги...
вот снова поле.
нет. не больно.
поле... клевер...
поле
* * *
. . . _ _ _ . . .
отбить всегда мешала только гордость,
он повторял: не может даже волос,
упасть без воли Бога моего
31.03.18 00.33