И за новостью новость листаю. Взахлёб.
И от жути до бешенства.
И сухие глаза, но царапает в кровь
Дым пожара под веками.
И всё бьётся, стучит: «Это дети. Они,
Заключённые в камере
Равнодушия, жадности и слепоты,
Уничтожены заживо».
Мы хоть взрослые. Мы-то могли нагрешить.
А ладошки малышкины
Станут многим ожогами смертными. Жить
Как мы будем? Мы, лживые?
Мы, трусливые, подлые, жрущие тьму,
Лишь отделались ужасом.
Мы, закрывшие двери, ушедшие в блуд,
Все мы прокляты будущим.