Я спою для тебя, дорогой. Это будут лишь тёмные песни. Очень дурно закончился год, в наших душах добавилось трещин. Город скоро погрязнет в снегах [я всегда этот белый любила].
Мы с тобою, как Грета и Ганс: лес вокруг, и не видно тропинок, только ведьма опять тут как тут, обкурить нас желаючи травкой. Она знает наш новый маршрут, голосок манит приторной лаской, домик рядом совсем, за горой – коль дойдёшь, так получишь забвенье. Я спою для тебя, дорогой – это лучше, чем сгинуть за дверью. Чары ведьмы, конечно, сильны, ветер воет, и волки клыкасты. Мы с тобою пойдём вдоль стены – я сегодня твой бог и твой пастырь. В рукава набивается снег, птицы замертво падают в ноги, но для нас ничего лучше нет этой странной, холодной дороги.
Я спою для тебя, будто мы ничего с тобой не потеряли в лабиринтах безумной зимы, озабоченной не декабрями, а охотой на алую кровь. Я тебе спою тёмные песни – и мы зимней белёсой порой за кордонами где-то воскреснем: в проходных, тупиковых дворах, в лунном круге фонарного света. Мы с тобою, мой призрачный брат – невесомые тени от веток, мы – следы поперёк мостовых, хруст стеклянных ледышек на лужах, крик последний усталой совы.
Я спою тебе песню о стуже, покачаю небес колыбель, что висит над землёю безбрежно, а потом я спою о тебе – эта песня темнее всех прежних.